ВЦ 3 (СИ)

«Счёт четыре — три в пользу команды „Динамо“ (Москва)», — вдруг объявили по громкоговорителю и на табло, до этого ничего не изображающее, появились эти цифры. Прямо, как настоящий матч, уже. Это же голос Синявского. Тренировочная игра прямо на глазах превращается в матч, как там, в будущем — «который разберут на цитаты». Так завтра и в газетах могут пропечатать. Нет ведь других футбольных новостей, а народ соскучился.

Константин Бесков начал с центра поля в очередной раз. Он никому отдавать не стал и сам, медленно сначала, а потом всё ускоряясь, побежал к воротам Яшина. Предвидя это, Вовка оттянулся почти в защиту. Бескову бежать было тяжело, во-первых, устал порядочно, а во-вторых, короткие круглые шипы его бутс не работали почти на непросохшем разбитом поле. Потому Вовка догнал и легко мяч у будущего великого тренера выбил из-под ног, прямо на Володьку Кесарева. Тот легко поймал и отдал пас на левого полузащитника, а тот в одно касания, толком не дав мячу приземлиться, отправил Жемчугову. У ворот динамовцев было многолюдно. Они устали и атаку Кости Бескова не поддержали. Дёрнувшись туда-сюда, Валька потерял мяч. Защита «Динамо» — одна из лучших в стране, где против неё пацану, да ещё в одиночку.

Соловьёв отпасовал Хомичу, и тот далеко вынес его вперёд, даже почти прицельно на другого Соловьёва — Сергея, но у того тоже не заладилось. Отобрали, и опять по левому флангу до Жемчугова мяч добрался. На этот раз Вальке было кому отдавать. У правого почти флажка углового находился Фомин. Вовка мяч принял и огляделся, свои набегали, но такой домашней заготовки не было, а просто отправлять круглого в штрафную площадку — это всё равно, что просто отдать его сопернику.

Пришлось самому вести. Петров на пути. И к нему Соловьёв поспешает, но не успеет. Фомин финтом Зидана оставил Александра Петрова позади и чуть в поле оттянулся, чтобы Леонид Соловьёв со стороны ворот его атаковал. Этот нёсся как паровозик, а Вовка всё смещался понемногу в поле, одновременно выходя на возможный уже удар. Ну, пан или пропал. Финт «Бабочка» или «Радуга» редко кто делает. На высокой скорости почти невозможно сделать, но у Вовки время было, с разных сторон к нему неслись Петров и Соловьёв. Фомин остановил мяч, выждал момент, когда те уже кинутся к круглому и начал. Нужно использовать одну ступню для того, чтобы поднять мяч по другой ноге. Затем нужно пнуть мяч противоположной пяткой, чтобы он аккуратно пролетел по дуге над головой. Пнул. Чуть сильно и мяч улетел на пару метров дальше, чем планировал, но может и к лучшему. Всё, там больше никого кроме Хомы. Вовка рванулся за мячом, догнал, приземлил и не стал бить, угол всё ещё островат. Повёл дальше. Хомичу бы выходить из ворот надо, а он стал пятиться, Вовка ещё прокатил дальше, а вратарь продолжал пятиться. Это что — игра в поддавки? За спиной уже сопели защитники, хоть игра и товарищеская, сейчас точно срубят. И Вовка, плюнув на правила и комбинации, просто повёл мяч дальше. В последний уже момент, когда до ворот оставалось метров пять, а то и четыре Хома опомнился и бросился к мячу. Финт Месхи и Вовка просто завёл мяч в пустые ворота.

Четыре — четыре.

«Вовка! Вовка! Вовка!» Ну, хоть центровой не кричат. Он же правый сейчас.

Глава 9

Событие двадцать пятое

Никто, кроме тебя, не несет ответственности за твое счастье.

Регина Бретт

Мы ответственны не только за то, что делаем, но и за то, что не делаем.

Мольер (Жан Батист Поклен)

Сидели в кабинете Якушина на втором этаже. Вдвоём сидели. Два тренера.

— Ну, чего голову повесил, думаешь это уже ягодки? Нет, цветочки только. Сколько этот Артист из меня за два месяца кровушки выпил! Иногда так треснуть клюшкой хотелось… — Чернышёв даже замахнулся, держа в руке воображаемую клюшку.

— И? — Якушин отхлебнул остывший несладкий чай.

— И потом дотумкиваешь, что опять прав пацан. Вот, не может этого быть, а прав…

— И?

— Чего икаешь? И стал прислушиваться. Как-то само получилось. Всё внутри протестует. Пацан же шестнадцатилетний! Я себе оправдание придумал, — Аркадий Иванович кривовато улыбнулся, как бы себя за такую капитуляцию осуждая.

— И?

— Не смешно уже. И вот чего надумал. В газете читал про случай, не помню, «Известия», кажется, так там говорилось, что женщину молния ударила, и она заговорила на неизвестном языке. Отвели к учёным, и те обнаружили, что это португальский, да не современный, а времён шестнадцатого века.

— А Артист при чём тут?

— Тётке молния язык дала, а Вовке умение в хоккей играть, а ну, да, теперь и в футбол.

— И как это в газете объяснили? — Михаил Иосифович допил невкусный чай и, чуть поморщившись, отодвинул от себя чашку.

— Не помню. Кажется, что-то про память предков. Нет, не помню. А может и не объясняли. Загадка. — Посмотрел на потолок. Нет, грозовых облаков на потолке не было.