Вцепления и срывы

Плачет Людмила, наблюдая большими детскими глазами за происходящим. Слёзы текут по детским пухлым щекам.

— Не плач, моя родная. Не плач.

Орёт бабушка что есть мочи:

— Я сейчас сорвусь, я сейчас сорвусь.

Мама расставила ноги, и стала переминаться с пятки на пятку, вставая на полупальцы:

— Ну, сейчас яишня выдаст, сейчас такое выдаст. Это будет ужас, это будет кошмар. Я боюсь блядь на хуй сука. Я боюсь на хуй.

— Танька я срываюсь, срываюсь, — заорала сумасшедшим голосом бабушка.

Волга в слёзы. Долбит в пол с силой. «Бац бац» детская пятка по доске. Торчит ноготь большого пальца. Мама крикнула, переминаясь с пятки на пятку:

— Да что же тебя, Волга, клинит суку постоянно? Это блядь ужас, какой то, кошмар просто, — мама подняла лицо к потолку и заорала, — небо, помоги нам, небо, помоги.

Настя подошла к долбящей Волге и крикнула:

— Подожди, не долби. Дай я попробую, — и приставила ноготь большого пальца к детской пятки, после чего стала долбить своей пяткой, поднимая то и дело ступню на пальцах.

Бабушка орёт дурниной, а затем стала себя по грудям хлестать. Рот открыла, расширила глаза и начала мять грудь. Мама запердела влагалищем с неистовой силой:

— Это только начало, это только всё начинается. Мамочки, что сейчас будет, что сейчас будет, — схватилась за волосы и заорала истошно, что есть мочи. Бабушка провопила:

— Срываюсь. Держите меня, а то сейчас всё распиздячу.

Рычит Настя и долбит пяткой. Волга ревёт. Держит Таня пальцы ног Людмилы и шепчет ласковые слова. Людмила смотрит на происходящее и то же плачет. Вскочила бабушка с дивана и забегала по комнате с истошным воплем. Таня прокричала:

— Блядь, сорвало суку. Сорвало сволочь. Ну, всё. Пойдёт сейчас потеха. Дрыгается, орёт мама и хлопает рукой по лобку:

— Яишня яишет, яишня яишет, — потом выпучила глаза и заорала, — пиздец пиздец.

— Да вышибайся же ты ебучий ноготь, — проорала Настя, долбя безустанно пяткой.

Оббежала бабушка комнату несколько раз, подбежала к кровати и перевернула её:

— Как меня крутит, как меня крутит. Ёбаный в рот.

— Бабушка, осторожней, тут мой ребёнок сидит рядом, — проорала Таня и обняла свою ревущую дочку.

Побежала бабушка дальше по комнате с криком и выпучив глаза. Таня отвлеклась. Раздались визги и щелчки. Завизжала Людмила.

— Блядь, — рявкнула Таня, схватила на руки орущую Людмилу и прижала к себе, села на детский стульчик и посадила визжащую и дрягающую ногами дочку на свои голые бёдра.

Мама заорала:

— Всё, пиздец, яишню яишет, — убежала в ванную комнату и загремела с визгом тазами. Раздался сильный дрист. Брызнула из влагалища в таз жёлтая яичная жижа. Мама склонилась над лобком, застучала по нему ладонью и заорала в ванной:

— Как яишет, как яишет. Ааааааа. Меня яишет на хуй, — раздался пердёж, брызнула жёлтая струя из влагалища в таз. Мама села на сиденье унитаза, вонзилась ногтями ступней в деревянный пол и сморщила лицо. Раздался снова дрист. Мама приподнялась, глянула и прорычала:

— Как яишет пизду. Ёбаная пизда, чего тебя на хуй яишет?

А в это время в общей комнате Настя стала долбить левой пяткой и прорычала:

— Вот это блядь вколодило. Опять выбивать всё стамеской и киянкой.

Бабушка стоит и скребёт ногтями ступней пол:

— Я сейчас разойдусь, я сейчас разойдусь. Таня сидит на детском стульчике, а её дочка визжит и дрыгает ногами. Таня заметила, что неудобно сидеть на этом детском стуле и прижав к себе орущую дочку, пересела на свободный диван. Она стала гладить дочку по голой груди говорить ласковые слова:

— Милая моя доченька, сейчас тебя прокрутит и отпустит. Маленькая моя. Мой цветочек. Всё хорошо, моё солнышко, — Таня стала гладить голую грудь и пухлый детский животик. Сосочки у дочки мощные розовые похожи на две пустышки, а сама грудь имеет два бугорка. Ласкает Таня эту детскую грудь и говорит Людмиле, — милая моя доченька, красавица моя, всё будет хорошо. Потерпи, потерпи, сейчас тебя перестанет крутить. Затем она посмотрела на Настю и крикнула: — Настя, подержи пока Людмилу, а я постараюсь ноготь Волги вышибить.

Настя подошла быстро к дивану и села рядом. Таня передала ей орущую Людмилу, посадила на голые упитанные сильные бёдра и сказала: — Подержи её, только крепко. А если сейчас бабушка разъяриться, то убегай с ней в мою комнату.

— Хорошо, хорошо, Таня. Я поняла, — прокричала Настя.

— А я сейчас постараюсь у младшей сестры ноготь выбить, — сказала Таня и подошла к Волге. Она приставила ноготь большого пальца к детской пятке и стала долбить своей матёрой пяткой рожавшей женщины: «Бац бац бац», — долбит Таня раз за разом. Бабушка рядом словно бык, скребёт ногтями пол, повторяя:

— Блядь, я уже расхожусь, расхожусь. Вяжите меня на хуй, а то поздно будет.

Таня перестала вышибать ноготь у Волги и кинулась за верёвкой в ванную. Вбежала и видит мама сидит на унитазе и орёт. Желтая жижа в тазу рядом с унитазом:

— Танька, держи мои пальцы, а то срывы пошли.

— Я не могу, там сейчас бабушка всё пойдёт ломать.

— Блядь, я сейчас сорвусь, сорвусь. Меня переяишевает, переяишевает. Таня, Таня, останься, держи мне пальцы.