Вцепления и срывы

— А ну да, точно, — ответила Настя, держа книжку.

Вскоре и в их доме наступила тишина. Все улеглись в постели. Мама вырубилась тут же, как только голова коснулась подушки, бабушка стала слегка подхрапывать, словно кто — то невидимый наступает на одну и ту же половицу, а Настя ещё целых тридцать минут в своей комнате читала книжку, а потом руки её вдруг ослабли, пальцы разжались. Книжка сползла и осталась лежать на одеяле. Настя даже оставила свет, который до самого рассвета освещал на поляне зелёный участок травы.

Глава 34 Утро

Таня открыла глаза и поглядела в окно. Солнце ещё не встало, но уже расцвело. Солнышко лишь бросает на поляну малюсенький луч света и переливается в гроздьях росы. Таня вспомнила, что всю ночь она сладко спала под шум капель по крыше и подоконнику. Она отбросила покрывало, потянулась, зевнула, обула кухонные сырники, взяла расчёску и подошла заспанная к зеркалу. Она стала расчёсывать волосы, стоя перед ним в кухонных сырниках, а потом положила расчёску на место и открыла свой шкаф, появившийся у неё после того, как бабушка при срыве разломала прежний, стоящий в общей комнате. Она надела платье до колен и вышла в кухонных сырниках в общий коридор. Начал урчать от голода живот. Она вспомнила, что вчера оставалось два пирожных, что сделала тётя Лада и направилась на кухню. Она подошла к холодильнику, открыла белую дверь и увидела большую тарелку. Она взяла одно из двух пирожных и откусила, ощутив, как сытная нега начала тут же разливаться по телу. Она взяла тарелку с оставшимся пирожным, закрыла кухонным сырником холодильник и доедая вкусное бисквитное пирожное на ходу, подошла к комнате младшей сестрёнки. Она толкнула дверь кухонным сырником и вошла в сонное царство Насти:

— Настёна, вставай, — прошептала Таня.

Настя перевернулась с боку и легла на спину, продолжая лежать с закрытыми глазами.

— Настя, вставай, — потормошила её посильнее старшая сестра.

Настя открыла заспанные глаза и встала с растрёпанными волосами.

— Пошли за ягодами для пирога. Помнишь про сюрприз для мамы?

Она несколько раз кивнула.

Таня протянула тарелку:

— Бери пирожное и ешь, а потом одевайся.

— А тебе?

— Я уже одно съела, — прошептала Таня.

Настя вылезла полностью из под одеяла, села босой в одних трусиках на кровати, взяла пирожное с розочкой двумя пальцами и откусила белыми зубками, а затем начала есть с закрытым ртом. Таня поставила тарелку на тумбу и подошла к окну:

— Настя, на улице ночью прошёл дождь, поэтому сейчас наденем с тобой уазики, иначе все ноги будут мокрые.

— Ладно, — ответила она, откусывая снова от пирожного.

— Давай я пока тебя быстро расчешу.

— А заплести?

— Потом заплету. Вот придём с ягодами и заплету тебя.

Таня взяла расчёску и принялась расчёсывать младшую сестру.

— А в чего собирать будем? — спросила Настя, пережёвывая пирожное.

— Сейчас схожу на кухню и гляну.

Таня расчесала ей волосы, прошлёпала по коридору и вошла опять в кухню. Она поставила тихо тарелку в раковину, залезла в шкаф с кастрюлями и выбрала там одну из них зелёного цвета, а вторую белого. Потом вернулась обратно. Настя уже доела пирожное и стоит по-прежнему заспанная, одетая и обутая в кухонные сырники.

— На, держи тебе белую кастрюлю, а я возьму себе зелёную. Пошли только тихо, чтобы никого не разбудить, а если спросят куда, то скажем, что просто пошли погулять.

Глава 35 За ягодами

Они вышли из комнаты и прокрались по коридору, ступая осторожно подошвами кухонных сырников. Затем подошли к обувной полке, где в ряд стоят сырники и босырники, ожидая пустыми пятками и зияющими изящными передами, когда их наденут на ноги и куда — ни будь, пойдут. Но сейчас они нагнулись и вытянули из глубины полки две пары настоящих уазиков на толстых рифлёных подошвах:

— Вот это вот белые мои, а вот эти красные твои.

Настя поставила уазики с двумя круглыми фарами на пол, сняла с ног кухонные сырники и всунула одну за другой ступни. То же сделала и старшая сестра. Они вышли с кастрюлями в руках обе в уазиках одинакового размера, но разных цветов. И, если бы сейчас Таня узнала, что на планете Земля эти уазики есть в виде машин, то покрутила бы пальцем у виска изобретателя. Ведь она уверена, что их придумали женщины — обувные модельеры для тяжёлых дорожных условий.

— Пойдём туда подальше от дома, чтобы мама с бабушкой не увидели, — предложила Таня.

— Пойдём, — согласилась Настя.

Обе зашагали в белых и красных уазиках, мелькая протекторными подошвами, голыми коленками и обнажёнными икрами. Они прошли мимо дома, где живёт Лада с дочками, и прошли ещё дальше.

— Давай вот тут. Гляди, её много.

Они нагнулись и стали собирать землянику.

— Особо зелёную не рви, собирай только красную.

— Хорошо, Таня.

Свежий бодрящий утренний воздух живо пробудил от остатков сна двух девочек. Руки заработали быстрее. Тихие дробные звуки о дно кастрюли принялись раздаваться то и дело.

— Настя, ты только осторожнее, ты прёшь, как колосный станок и ничего под собой не видишь, гляди, сколько земляники затоптала.

— Ой, Таня, извини, я не заметила.

— Будь внимательнее.