Вцепления и срывы

— Только сосок к соску, сосок к соску, — попросила Лада, заглядывая между телами дочек, — а то случки не произойдёт. Надо же такое в самый неподходящий момент. Давай клади Машку на Машку. Вот так вот.

Гузель поёрзала на теле Аишы и наконец, улеглась так, как надо.

Лада произнесла:

— Титьки знают своё дело. Давайте, поросятки розовые.

Груди похрюкивают и пока особого ничего не происходит.

— Хорошо, хорошо, — радуется Лада, наминая свою грудь и глядит между телами дочек в области сосков, — ага, всё скрестились. Оргазм начался.

Дочки стали постанывать. Продолжают сидеть в кругу мама, бабушка, Настя и Таня. Рычат всё также их влагалища иногда у кого то громче, а у кого то тише. Лица у всех довольные. Пустили они по своим голым ногам и босым ступням влагалищные колоски. Те побежали меж пальцев по голенями и бёдрам. Влагалища увеличили громкость рыка. Стали у всех лица более строгими. Тянуться колоски по большим пальцам и по всему кругу проходят. Три колоска светлых, а один тёмный. Таня поглядела на них, и ей показалось на секунду, что их может сейчас спутать, но колоски идут и даже не думают подтверждать опасения. Лада села рядом с дочками и принялась гладить по голой спине пятилетнюю Гузель, лежащую на Аише. Затем снова стала сжимать свои груди, соединяя их сосок к соску. Они такие большие, что позволяют это сделать легко. Лада уставилась на голый ножной сцепленный пальцами ступней круг из голых спин и стала наблюдать, как идут колоски по ногам Тани, Насти, мамы и бабушки.

— А ничего не случиться? — опасается Лада.

— Нет. Всё будет хорошооооо, — прокричала Таня, среди рычаний влагалищ.

Лежат в это время на кровати Аиша и Гузель. Пятки детские молодые на показ босят. Подошвы мягкие детские с длинными пальцами и крупными отращёнными ногтями виднеются. Лежат детские ноги, с молодой ароматной кожей, смешиваясь с запахом ванильного молочка и сырного запаха ног. Голова Гузели чуть пониже глаз Аиши. Наружи детская пухлая попа Гузели. Ягодицы у неё словно два пирога, тёплые мягкие упругие и детские, между которыми прожоп с детским анусом и детскими половыми губами. Лежат дочки друг на дружки, а груди тихонько похрюкивают.

— Лежите, лежите, — говорит Лада и держит сжатой свою грудь, — а то чуть не разбесились милые детские груди. А как придём домой, я у вас у всех сосочки поцелую.

Вдруг бабушка закричала:

— Клитор дёргает. Кончу сейчас. Держите крепче мои руки, чтобы я себя не трогала.

Лопнул один из колосков. Все ругнулись и натянув новый, продолжают сидеть на полу. Всё это вдруг напомнило Ладе карусель и даже со стороны выглядит как невиданный аттракцион в парке отдыха.

Глава 47 Колоски сбились

Внезапно колоски обмотались вокруг влагалищных пальцев мамы и залезли в анус. Она закричала:

— Колоски сбились, колоски сбились.

И стали эти колоски залезать в анусы Тани, Насти и бабушки.

Лада кинулась на помощь, издав испуганный визг и вытаращив глаза.

Раздался пердёж и вытек понос из — под жопы Насти. Раздался длинный пук, вылезла куча говна из ануса Тани. Мама запердела и наметала говна, как бегемот в зоопарке. Бабушка наделала под себя целую кучу. Лада стала ходить, причитая слёзно: — Ой, это ужас, какой то, — и месить говно босыми ступнями. Дочки же её лежат на кровати и визжат, наблюдая за происходящим. Лада предупредила их:

— Пока лежите и не вставайте с кровати, а то измажетесь в говне. Легли мама, бабушка, Насти и Таня на спины в говно и задрягали обдристанными ногами. Бабушка закричала, вытаращив глаза:

— Блядь на хуй сука ёбаный в рот.

Настя заголосила тонко-претонко. Таня заорала низко и грубо, а изо рта мамы полетел нескончаемый мат. Лада вшагнула обосранными ступнями и встала в этот бесящийся ножной круг, чавкая говняной вонючей жижей, приблизилась к орущей и дрягающей в говне ляжками и залезла ей в анус, под продолжающийся визг Аишы и Гузели. Она сделала строгое лицо и уставилась серьёзно на обдристанные половые губы и пальцы женских половых органов, размотала обдристанные колоски и они пошли снова. Залпы говна из анусов, как из пушек полились на Ладу со всех сторон её же переваренным пирогом. Она зажмурилась и сжала губы, выставив руки, окружаемая четырьмя пердежами, визгами, криками, матом и рычаниями с мычаниями. Она залезла в анус Тани и теперь стала ковыряться там. Говно на лице, на груди, на животе. Бабушка огляделась и закричала:

— Блядь, чего мы натворили. Всё обдристали. Лада прости, прости. Ты нас накормила, а мы твоим же пирогом тебя и обосрали.

— Ничего страшного, бабушка Матрёна, — улыбнулась Лада, глядя на неё обосранная от макушки до широких мощных зрелых пяток. Пустила в это время Настя ручеёк мочи и полила понос. Лада подождала, когда фонтан стихнет, засунула палец в анус Насти и попросила дочек:

— Сходите в ванную и принесите ведро тёплой воды с тряпкой и лентяйкой, я всё сейчас тут промою.

Дочки встали и ушли босоного из комнаты, где стало невыносимо жутко вонять говном.

Мама поблагодарила Ладу:

— Спасибо тебе большое, что помогаешь нам.