Вуаль из виноградных лоз (ЛП)

Кареса терпеливо ждала, когда я продолжу. Я неловко заерзал в седле. Нико должно быть почувствовал это, его голова дернулась вверх, и он глубоко вздохнул. Кареса мягко засмеялась над быстроменяющимся настроением моего мерина.

Я не мог, не улыбнутся в ответ.

— Ты не должен рассказывать, если тебе не комфортно, — сказала Кареса. — Ты ведь только познакомился со мной. Мне не следовало совать нос в чужие дела.

Я покачал головой.

— Нет, это не так. Просто…

Я замолчал, пытаясь сформулировать слова.

— Что?

Я пожал плечами.

— Не знаю. Наверное, это может показаться глупым. Но мой отец… он был безнадежным романтиком. По-настоящему он любил только мою мать. Он больше не женился и никогда не смотрел на другую женщину за все годы, что прожил после ее смерти, — я оглянулся на поля зелени. — У него были уникальные представления о любви и делах сердечных. Возможно это может показаться смешным. Но я бы… Я бы не вынес…

— Если бы над его памятью смеялись? — продолжила она, когда я не смог закончить свою фразу.

Я кивнул.

— Он был моим отцом. Он…был всем для меня.

— Я не насмехаюсь над ним, Ахилл. Это был последнее, о чем я думала.

Тогда я внимательно посмотрел ей в глаза. На самом деле пытался всмотреться в их темные глубины. И все, что я увидел — это правда сияющая мне в ответ. Принятие и понимание.

И возможно… привязанность?

Я повел нас направо, огибая дорожку по периметру. С этой дистанции я мог видеть свой коттедж, осенние цвета которого создавали потрясающий вид на мой дом — дом моего отца.

— Вы слышали о Платоне? — спросил я.

— О греческом философе?

— Да.

Кареса выглядела смущенно, но не давила на меня. От этого мне становилось легче. Она оказалась совсем не такой, как я думал. Ну я никогда особо не думал о ней, пока она не появилась на моем винограднике, но предполагал, что она будет похожа на принца. Высокомерна и груба со всеми, кто не является людьми ее круга.

Она оказалось совсем не такой.

— Мой отец любил читать, — продолжил я, чувствуя, как мои губы изгибаются от воспоминаний. — Он читал постоянно, все, что попадалось ему под руку. Когда я был ребенком, он читал мне Толкина. Он был моим любимым автором.

Кареса рассеянно провела рукой по шее Розы.

— Ему нравилось почти все, но его страстью была философия, — я нервно рассмеялся. — Странно для простого винодела, знаю.

— Совсем нет, — горячо возразила Кареса. Ее сильный ответ удивил меня. — Я вижу, что он понял философию. Философия учит созерцать мир во всех его аспектах — его творение, его красоту, его недостатки и смысл. Винодел берет семена из простого плода, использует землю, чтобы возрастить его, а затем дает ему жизнь самым удивительным способом. Я прекрасно понимаю, почему твой отец любил философию. Он жил этим, как и ты. Не думаю, что большинство людей, могут сказать это о работе своей жизни.

Я уставился на нее и не мог отвести взгляд. Ее слова были бальзамом на рану, о существовании которой я не знал. Она не считала то, чем мы здесь занимались, чем-то низменным, как некоторые. Она ценила это.

— Мой отец был одержим Аристотелем. Но его любимым философом был Платон. Он читал мне Симпозиум Платона, когда я был ребенком, — мое горло перехватило от этого воспоминания. — Особенно часто он читал мне часть про любовь, — мое лицо и шея, казалось, загорелись огнем.

Я никогда раньше не говорил с кем-то о любви. Точно не с герцогиней.

— Про любовь? — спросила Кареса. — Что говорил Платон о любви? Боюсь, когда дело касается философии моя память коротка.

Я ослабил поводья Нико, давая ему больше свободы, пока мы лениво шли по длинной дорожке.

— Моему отцу сильно нравился Платон, потому что он предлагал теорию о «разделенных половинках». Именно так он представлял мою мать и себя, их жизнь. Вот почему он так сильно любил ее, даже после смерти. Она делала его цельным.

— Извини, но я до сих пор не понимаю. Что за теория о «разделенных половинках»?

— Вот тут-то все и становится фантазией, я думаю. Платон писал, что когда-то, согласно греческой мифологии, люди были созданы как единое целое, с четырьмя руками, четырьмя ногами и головой с двумя лицами. Было сказано, что они начали бросать вызов богам, которые боялись, что их когда-нибудь свергнут. Зевс послал вниз молнию, которая разделила их на две части, две части одного целого. И позже эти части были отправлены в разные уголки мира.

Я взглянул на Каресу, чтобы проверить продолжает ли она меня слушать. Ее глаза были прикованы ко мне, зрачки расширены.

— Что потом? — мягко спросила она. — Что с ними случилось?

Мне показалось, что в этот момент, она была так же увлечена идеей разделенных половинок, как и мой отец.

— Они были сломлены, раздавлены и никогда не чувствовали себя цельными без своих половинок. Зевс, стремясь сохранить власть, обрек все разделенные души на поиски себе подобных. Они не могли, бросит вызов его силе, когда у них была лишь половина души.

— И твой отец…