Вуаль. Крыло четвёртое (СИ)

Смекалка горе стрелка оказалась для меня откровенным сюрпризом. Мало того, что он хотел повысить содержание железа в моём организме, так ещё позаботился о том, чтобы красиво уйти, с огоньком. Конструкция была не хитрая, но надёжная. Примитивная цепь из последовательно соединённых пиропатронов в ёмкостях с горючей смесью, подключённых к аккумулятору с ключом замыкания.

Дав себе обещание проверить род Шаповаловых на родство с кем-то из Гитлеровских поджигателей, я вышел из своего укрытия, направившись к Виталию, который старательно держал в прицеле предположительное место появления Тори, а возможно и моего. Не думаю, что он на столько идиот, чтобы не рассмотреть ситуацию, в которой Вика мне бы всё рассказала, и я бы пришёл с ней вместе.

Немного поколебавшись, всё же поборол соблазн при помощи «Манипулятора» замкнуть механический ключ на клемах аккумулятора, чтобы просто и незатейливо сжечь стрелка, как он этого хотел. Это решило бы возникшую проблему, но мне приятна мысль, что Николай будет мне обязанным, да и Вика может расстроиться. Всё же какой никакой, а товарищ по компании.

Вырвав «Манипулятором» провода из зажимов ключа аккумулятора, не мудрствуя лукаво, активируя контур вуали, я пробил «пенальти» в голову ничего не подозревающего Виталия.

— Катись колбаской….

Не обращая внимания на отсушенную ногу и воющего Шаповалова, держащегося за голову, взяв винтовку, я отщёлкнул магазин и передёрнул затвор, выкинув патрон из патронника.

— Очуметь… — Откинув винтовку, подняв боеприпас чуть меньше пятнадцати сантиметров в длину, у меня вырвался свист. — Виталя, я тебе слон, что ли?

Ответа не последовало. Рычащий Шаповалов, закончив кататься по крыше, встав на четвереньки извлёк из нагрудных ножен камуфляжного охотничьего костюма нож. В тот же момент, последовала так называемая «Гильотина» в моём исполнение. Пятка тренировочного ботинка повстречалась с затылком Виталия, прибив его обратно к крыше. Нож тут же полетел в сторону, а я перевернул пребывающего в «лёгкой растерянности» Шаповалова на спину, усаживаясь сверху.

— У-у-убью! — Брызжа слюной прорычал крепкий, коротко стриженный парень с широким лбом в лыжной шапке, начиная вырываться, пытаясь скинуть меня с себя, будто необъезженный жеребец.

— Ты немного не в себе. У меня тут где-то успокоительное было, — похлопав себя по тренировочному жилету, я с торжествующим видом взглянул на сжавшуюся в кулак правую, активируя вязанку перчатки. — О! Так вот же оно….

Кулак с глухим хлопком впечатался в переносицу Шаповалову, после чего он бросил трепыхаться.

— Вроде подействовало… — Констатировал я, выдавая увесистую душевную оплеуху для закрепления результата. — Вот теперь можно разговаривать… А скажи мне Витасик, зачем ты хотел… Твою мать! Виталик! Как-то не «по-княжески» даже… Верблюд Аравийский….

Утерев плевок с лица, я лишь покачал головой, выдавая ещё одну оплеуху Шаповалову, который буравил меня безумными глазами.

— Водичка… — Продолжая сидеть сверху Шаповалова, подавшись немного в сторону, я взял бутылку с минеральной водой, которой этот «Ворошиловский стрелок» утолял жажду, пока сидел на позиции.

— Ты труп, Мышкин! — Последовала ещё одна угроза, после чего я натянул вязанную шапку, что была на Виталике, ему на лицо.

— Газированная, солёная… Хорошо. — После быстрого прочтения этикетки, содержимое бутыли полилось на лицо, прикрытое чёрной шапкой. — Охладись немного… Сейчас пролечивать тебя от бешенства буду, а то ты на разговор не настроен.

Отбросив пустую баклажку, получше натянув шапку на лицо Виталия, я не сильно, но методично заработал руками, корректируя портрет Шаповалову. Понадобилось около минуты, чтобы воинственный рык, полный праведного гнева, превратился в вой боли, сопровождаемый визгами.

— Хватит! Прекрати! Останов… Аааа! Мышкин!

— Вижу, ты готов к диалогу. — Констатировал я, задирая шапку, чтобы оценить масштабы проделанной работы. — Оуу… М-да… Немного перестарался, но ты сам виноват. Вот скажи мне, Виталь, почему ты хотел меня убить?

— Сссс… — Зашипел от боли разбитыми губами Шаповалов. — Ты сам знаешь причину….

— Я хочу услышать это от тебя.

— Из-за Тори… — Тихо сказал Виталий, после чего сорвался на крик.

В моей голове тут же создался вакуум. Сделав понимающее лицо, я лишь кивал, совершенно не слушая то, о чём мне сейчас говорил Шаповалов. Не от своей чёрствости, просто ничего нового всё равно от него не услышу, ведь подобные истории старше атминтиса, только действующие лица разные….

Когда у парня началась истерика, а он что-то взахлёб пытался мне доказать, заливаясь слезами, я слез с него, усевшись рядом на запорошённую редким снежком крышу.

— Не реви, Виталий. — Прервав душевные излияния Шаповалова, на моём лице отразилась брезгливая гримаса. — Нет более отвратительного зрелища, чем ревущий половозрелый мужик. Ты злишься, что с Викой я, а не ты, но не понимаешь одной простой вещи… Знаешь какой?

— Какой? — Хлюпая разбитым носом спросил Шаповалов, утираясь рукавом.