Вуаль темнее ночи

– Наверное, то же, что и вы, – отозвалась Зорина. – Возникает больше вопросов, чем ответов. Вопрос первый: почему Захарова решила расправиться именно с Бучумовым? Ее объяснение довольно неубедительно. Я, например, сомневаюсь, что она ходила в театр и видела его в спектакле. Анна Григорьевна – психически ненормальный человек, и высидеть постановку ей было бы очень сложно. Но допустим, она все же купила билет по чьему-то совету и посетила спектакль. Почему именно Бучумов? Откуда она узнала о его сложных отношениях с женщинами? Вопрос второй – почему жертвой номер два оказался Найденов?

– Если, как ты говорила раньше, Захарова вжилась в образ Скобиной, она прикончила первых попавшихся красавчиков, – заметил Павел.

– Вот я и сомневаюсь, что первых попавшихся, – вздохнула журналистка. – Оба не подходят под это определение.

– Она ненормальная, – вмешался Петя.

– Однако ты сам сказал: ее лечащий врач утверждал, что она никого не могла бы убить, – возразила Катя.

Прохоров сжал кулаки:

– Верно. Ладно, дождемся вердикта нашего Михалыча.

Судмедэксперт не замедлил явиться, словно услышал слова старшего лейтенанта.

– Где задержанная? – поинтересовался он, вваливаясь в кабинет.

– Уже увели в камеру, – сказал Киселев.

Заболотный сел на стул и развел руками:

– Опростоволосились вы, мои дорогие. Нашу задержанную надо выпускать. Она не имеет к убийству Найденова никакого отношения. На ее одежде, в которой, по ее словам, она ходила в театр убивать работника сцены, не найдено ни капли крови, а кровь при таком ударе должна была запачкать рукава, тем более они у ее пальто достаточно длинные. Но и это не все. Убийца наносил удар снизу вверх, а наша дамочка – наоборот.

– Может, не помнит? – процедил Костя. – Она же утверждает, что у нее бывают провалы в памяти.

– Странные провалы, – нахмурился Заболотный. – Помнит, как пришла в театр, как оказалась возле сцены, кто был возле столика с реквизитом, а вот как била Найденова – нет. Да и с Бучумовым такая же петрушка получается. Там помню, тут не помню. У нас так преступники говорят, когда хотят уйти от наказания. А эта на себя берет чужую вину.

– Что ты по этому поводу думаешь? – поинтересовался Киселев.

Заболотный вскинул брови.

– На ум приходит только одно. Если наша задержанная – внушаемая, а это можно выяснить у лечащего врача, то осмелюсь утверждать почти со стопроцентной уверенностью, что ее кто-то хорошо подготовил. Кстати, вы собираете информацию об этой Захаровой? Откуда она могла узнать о Скобиной?

– Леня сейчас как раз этим занимается, – откликнулся Скворцов.

– Вот и прекрасно, – улыбнулся эксперт. – Кроме того, нужно спросить у ее врача, не интересовался ли ею кто-нибудь в последнее время. Возможно, убийце нужно было кого-нибудь подставить, и, на свое счастье, он отыскал Захарову. Когда ее выпустили из психбольницы, он стал следить за ней, вошел в контакт и внушил таким образом, что именно наша Анна Григорьевна повинна в смерти двоих человек, потому что подражает Скобиной. Захарова поверила даже в то, что когда-то двое ее мужей издевались над ней. Нет, выпускайте несчастную женщину. Я уверен: после всех потрясений она опять попадет в психушку. Дайте ей глотнуть воздуха на воле.

– Да, в принципе ее по-любому пришлось бы отпускать, – вставил Киселев. – Даже если бы Анна Григорьевна оказалась убийцей, ее бы перевели в тюремную больницу. А мы сейчас ждем кузнеца, у которого преступница заказывала кинжалы. Я тебе доверяю, дорогой, но, как говорится, доверяй, но проверяй.

– Не возражаю, – эксперт заерзал на стуле. – Чайком угостишь?

– А этого добра у нас всегда хватает, – легким движением майор включил электрический чайник. – Варенье и печенье с подоконника сам возьми. И сахарок, если хочешь.

– Все хочу, жажда замучила, – Станислав Михайлович достал блюдца со сладостями. – Люблю к вам ходить, господа. В других отделах такого гостеприимства нет. И притом у вас часто гостят прекрасные дамы, – он подмигнул Кате.

Та расплылась в улыбке:

– Ну вы и скажете…

– Как есть, так и говорю, – подтвердил Заболотный. – Ты у нас красавица и умница, это всем известно.

На столе у Павла зазвонил телефон. Он поднял трубку и буркнул:

– Уже пришел? Приглашай его ко мне, – и, обратившись к присутствующим, пояснил: – Кузнец явился. Петя, принимай. Ты его знаешь.

– Что-то мне не хочется присутствовать ни при каких процедурах, – признался Михалыч. – Можно я заберу с собой сладости и кружечку такого ароматного чайку? Обещаю с возвратом.

– Ловлю на слове, – улыбнулся Киселев.

– Тогда до встречи, – подмигнул ему эксперт и ретировался.

Прохоров вышел за дверь и через две минуты явился с мускулистым плотным мужчиной средних лет. Мужчина нервно хрустел пальцами.

– Вот уж не думал, что этот заказ меня в могилу сведет, – признался он, поздоровавшись. – Будет мне, дураку, наука. Ведь с самого начала дамочка показалась странной. Это ее черное одеяние, вуаль… И нежелание говорить. Нет, ни на что не посмотрел. Заплатила, сколько попросил, – и вперед с песней. Вот теперь буду по полициям бегать.