Вуаль темнее ночи

– Я не думаю, что так просто проникнуть в театр и кого-нибудь там убить, – проговорила Зина. – Если бы я решилась отомстить Роману, то никогда бы не выбрала его вотчину. Скорее всего, попросила бы знакомых ребят избить его в укромном месте.

– И все же пока мы не можем вас отпустить, – сказал Киселев.

Зина пожала плечами:

– Тогда посадите меня, но оставьте в покое брата.

– Откуда вы знаете Скобину и информацию о черной вдове? – закинул Костя пробный камень.

Она даже не вздрогнула:

– Я не знаю никакой Скобиной. А про черную вдову мне почти ничего не известно. Разве только то, что у таких женщин умирают мужья.

Киселев поднял трубку и вызвал конвойного.

– Проводи девушку в свободную камеру, – попросил он.

Когда Зину увели, он повернулся к другу:

– Что думаешь по этому поводу?

– Наверное, то же, что и ты, – заметил Костя. – Они с братом невиновны. Против нее есть улики, но есть и факты, говорящие за. Во-первых, обратимся к ее брату. Допустим, тогда, у театра, он действительно затеял ссору с Бучумовым, от которой не отказывается, но маловероятно, что после этого он вошел через черный ход незамеченным и поменял кинжалы. Ни один из убийц, если он не полный идиот, не стал бы подставляться. Мне кажется, имей Кораблев злой умысел, он не затеял бы ссору на глазах свидетелей. Во-вторых, парень наверняка понятия не имел, где находится столик с реквизитом и что существует бутафорский кинжал. Бучумов часто менял девушек по наущению Николаевой, однако расставался с ними в тот же день. Они не успевали настолько с ним сойтись, чтобы узнать о театральном закулисье. В-третьих, Кораблевы – простые люди и вряд ли стали бы задумывать такое театрализованное представление с черной вдовой. Скорее всего, как утверждала Зина, они бы попросили своих дружков, и те бы измолотили Бучумова где-нибудь в темном углу.

Киселев почесал затылок:

– Возможно, ты прав.

– Согласись, в ее пользу тоже имеются факты, – продолжал Костя. – Если бы она убила Игната преднамеренно, то не только стерла бы отпечатки с кинжала, но и захватила бы свою косметичку. Оставлять такую улику – не в духе хладнокровного преступника, который помнит о том, что оружие необходимо протереть.

– Это логично, – кивнул Павел. – Напоследок я устрою ей очную ставку с кузнецом. Пусть странная дама не открыла рта, но он запомнил рост и фигуру.

– Вот это правильно, – ответил Скворцов. Он еще хотел что-то добавить, однако дверь распахнулась, и в кабинет влетела встревоженная Катя. Она задыхалась, и ее белокурые волосы выбились из-под шапочки.

– У меня разрядился телефон, – не поздоровавшись, пояснила женщина. – Иначе мы бы с вами уже везли преступницу сюда. Я догадываюсь, кто это. Мы должны срочно поехать в психдиспансер и задержать Клавдию Ивановну Гриневич.

Коллеги переглянулись:

– Кого?

– Медсестру, которая с самого поступления Захаровой в психдиспансер была возле нее. По моим сведениям, именно она состояла в интимных отношениях с судьей, занимавшимся делом Скобиной. Сейчас она наверняка на работе. Давайте не будем терять время.

Все вскочили и бросились к выходу. Зорина бежала к машине.

– Костя, садись за руль, – сказала она мужу. – Хотя я и неплохой водитель, до тебя мне далеко.

Скворцов кивнул:

– Слушаюсь, товарищ начальник.

Павел и стажер примостились на заднем сиденье. Костя завел «девятку», и она помчалась по улицам.

– Почему ты решила, что во всем виновата какая-то медсестра психдиспансера? – недоуменно спросил Киселев.

– Все сходится именно на ней, – пояснила журналистка. – Ну, посуди сам. Она была любовницей судьи и могла знать о Скобиной много чего интересного. Свою преступную деятельность Гриневич начала с того, что стала внушать пациентке больницы Захаровой: она черная вдова и убила мужей за то, что они плохо к ней относились. По ее наущению Анна Григорьевна начала облачаться в черное. Впрочем, думаю, в бывших квартирах Скобиной появлялась именно Гриневич, а не Захарова.

– Значит, этот кто-то, кто внушал Захаровой, что она черная вдова, – именно медсестра? Ты в этом уверена? – поинтересовался Костя.

Катя кивнула:

– Иначе и быть не может. Видите ли, ребята, мы с вами искали человека, внушавшего Захаровой такие мысли, среди тех, кто навещал ее дома или гулял с ней в сквере, и не взяли в расчет медперсонал заведения, где она лечилась.

– Верно, – согласился Павел. – Но зачем ей все это было нужно? При чем тут Бучумов?