Сначала я думала, что все не так уж плохо. Но прошло совсем немного времени, прежде чем задняя часть моей шеи вспыхнула огнем от боли, и я стиснула зубы.
— Неужели также было со всеми твоими татуировками?
Я судорожно вздохнула, когда мои глаза наткнулись на Огуна через отверстие массажного кресла, на котором я сидела.
Чейнс, стоящий позади меня, захихикал, а Огун лукаво улыбнулся.
— Почти.
— Господи Боже! Что, черт возьми, не так с тобой?! — негодовала я, смотря на него выпученными глазами.
Мои руки вцепились в подлокотники, и я прикусила губу.
Оба мужчины рассмеялись. Когда я узнала, кем был тот самый тату-мастер Огуна, я почти отказалась от всей этой затеи. Потому что мне было чертовски стыдно. И я была очень благодарна, что никто из них не упомянул о той первой ночи, когда я познакомилась с Чейнсом.
— Мы почти закончили, детка, — сказал Чейнс своим слегка грассирующим голосом.
Его большие татуированные руки были на удивление нежными, если не считать орудие пыток, которым он истязал мою несчастную кожу. В голове невольно мелькнула мысль, что этот мужчина, вероятно, покрыт чернилами весь, за исключением члена. Потому что после зрелища, увиденного мной на вечеринке, я знала, что там ничего нет. Мое лицо вспыхнуло от воспоминаний.
— Это ведь не выглядит по-идиотски, правда? Ты же не наносишь мне что-то, над чем все будут смеяться? — спросила я, как минимум в двадцатый раз с тех пор, как мы начали.
По правде говоря, я была обескуражена тем, что согласилась сделать татуировку, фактически даже не представляя ее. А ведь это моя первая татуировка.
— Даю слово, — пробормотал он.
По тому, как Огун взглянул на него, я поняла, что они молча переговаривались друг с другом. В моей груди расцвело чувство тревоги.
— Огун?
Мой голос повысился на октаву к последнему слогу его имени. Он прислонился к стене, наблюдая за работой Чейнса. Я бросила на него сердитый взгляд.
— Ты сама все увидишь, когда он закончит. Получается очень здорово. Чейнс знает свое дело, не волнуйся.
Чейнс снова захихикал. Я издала хриплый рык, когда он в семитысячный раз протер мою кожу.
***
По прошествии неопределенного времени он вновь протер область у основания моей шеи, пожалуй, уже в пятидесятитысячный раз.
— Хочешь взглянуть, пока я не прикрыл ее повязкой?
— Да! — вырвалось из моих искусанных губ.
Я спрыгнула со стула, и он протянул мне зеркало. С его помощью, и зеркала на стене я посмотрела на первую в своей жизни татуировку. Когда осознала, что там написано, я заорала: — Вуду! Какого хрена?!
— Остынь, детка. Она прекрасна, — произнес он с неподдельной улыбкой.
Моя челюсть отвисла, когда я вновь заглянула в зеркало.
Да, она на самом деле была красивой, но, еб*ный в рот! Там была изящная маска Марди Гра, сверкающая красными и черными оттенками. Над ней были выбиты слова «Собственность», а под ней — «Вуду». Передо мной поистине было произведение искусства, но от этих слов у меня чуть не началась гипервентиляция
— Можешь прикрывать, — произнесла я приглушенным голосом, опуская зеркало на стойку.
— Что скажешь? — спросил Чейнс, и я обернулась к нему с сузившимися от гнева глазами, потому что была уверена, что расслышала насмешку в его вопросе.
Он явно считал происходящее забавным, но выражение его лица было не более чем предвкушающим ответ, пока он дожидался моей реакции.
— Ты молодец. Она великолепна, — сказала я натянуто, но это было чистой правдой. На самом деле.
Затем мой взгляд переместился на Вуду. На его красивом лице застыло самодовольное выражение.
Ну ничего, твоя задница будет в моем распоряжении, как только мы вернемся домой.
Вот же черт, я не провела в его доме ни одной ночи, а уже думала о нем как о нашем общем доме. Затем меня осенило: мы же даже не обсудили, как будем жить, и что означает для меня быть «его» в плане совместного проживания.
Чейнс аккуратно перевязал мою новую татуировку.
Мои ноздри раздувались, а зубы скрежетали, пока я наблюдала, как мой «владелец» протянул Чейнсу пачку купюр.
— Брат, ты ничего мне не должен, — сказал Чейнс, пытаясь вернуть деньги.
— Не неси чепухи. Это твоя работа, и если ты не хочешь принять это в качестве оплаты за нее, тогда считай это чаевыми за прекрасно исполненный заказ.
Чейнс закатил глаза, но, очевидно, понял, что проиграет битву, если не согласится.
— Спасибо, брат. Ты собираешься прийти, чтобы мы могли начать работу над рукавом?
Вуду усмехнулся.
— В ближайшее время, — сказал он.
Мысленно я называла его Вуду, потому что была зла на него до чертиков.
Чейнс выдал мне листок с инструкциями по уходу и все подробно разъяснил. Затем протянул мне маленькую баночку с каким-то средством, которое велел наносить. По правде говоря, все, что он говорил, напоминало заунывное бормотание на фоне непрекращающегося гула, который я все еще слышала в своей голове. Возможно, причиной тому был мой гнев.