Вуду для «чайников»

– Откуда я знаю, ты же со мной не советовался. Хотя, честно тебе признаюсь – не верю я во все это! – Николай с силой ударил себя кулаком по колену. – Слишком давно тебя знаю, потому и не верю. Не пошел бы ты на откровенное преступление. Но, видимо, все-таки что-то было, если смогли они тебя прицепить к этому делу.

– Может, меня похитили, накачали какой-нибудь дрянью, чтобы я во всем сознался и подписал показания?

– Ага, и потом, высосав твой мозг, отпустили погулять...

– Да, странно, – задумчиво произнес Виталий. – И что теперь делать?

– Ключевой вопрос, – оживился Коля. – Уже сутки думаем. Вот если бы ты вспомнил...

– А если я еще долго не вспомню? А если никогда ничего не вспомню?

– Ладно, не психуй. Надо тебя врачам показать. Ты же в норме, только память пропала, а это, скорее всего, поправимо. Понимаешь, если тебя сейчас передать следствию, они из тебя Джека-потрошителя сделают, а ты даже возразить ничего не сможешь. Как альтернатива – тюремная больница, вплоть до выздоровления. А дальше опять следствие...

– Ужас какой-то. Что делать будем, что вообще мы можем сделать? Вернее – что ты можешь?

Николай ненадолго замолчал, докуривая очередную сигарету и о чем-то напряженно думая. Потом сказал:

– Это дело сложное, но, я полагаю, не безнадежное. Есть связи, есть выходы к нужным людям, есть, в конечном счете, весьма ловкие адвокаты. Но все это следует провернуть быстро. Очень быстро. А тебя пока – спрятать, только подальше, не на даче у знакомых.

Тут Николай снова ударил себя кулаком по колену:

– Вот зараза, совсем забыл! Мне же в Германию завтра лететь, передачу акций подписывать. Ты небось этого тоже не помнишь?

– Каких акций?

– Мы передаем немцам часть нашего бизнеса, а они нам – часть своего. Для более тесного сотрудничества.

Виталий только растерянно развел руками.

– Понятно, – расстроился Коля, – ну да ладно, потом вспомнишь. – И вдруг радостно воскликнул: – Идея!

– Что за идея? – насторожился Виталий.

– Ты поедешь вместо меня, понял? Поедешь в Германию, подпишешь там бумаги. Вопрос чисто технический. Отдохнешь немного – я тебе сопровождающего дам, он тебе такие местечки там покажет! А я тут как раз спокойно твоими делами займусь, не опасаясь, что тебя арестуют.

– Слушай, но это незаконно. Через границу под чужим именем... И как я буду подписывать – от своего лица?

– От моего, меня там в глаза никто не видел.

– А подпись?

– Подпишешься, как я, – Скогарев. И все. Я же не буду к тебе претензии предъявлять.

– А документы? Вдруг меня на таможне задержат?

– Естественно, будут документы. На мое имя, с твоей фотографией. Мы же друзья! Я друга в беде не оставлю.

– Ладно, – сдался Виталий, – действуй, я уже так запутался, что сам ничего не смогу предпринять. К тому же по сравнению с тем, что я уже вроде как сделал, это кажется невинной забавой.

– Не дрейфь, – поддержал его Николай, – иди сейчас отдохни, ванну прими, поешь. А я пока кое-какие шаги предприму.

Вечером, когда чистый и отдохнувший, но так ничего и не вспомнивший о себе Фирсов лежал перед телевизором, пришел Коля с каким-то сумрачным субъектом. Субъект имел при себе аппаратуру для фотосъемки, хотя в его руках убедительнее выглядел бы автомат.

А уже наутро Николай приехал с новеньким заграничным паспортом на свою фамилию, но с фотографией Виталия. Он привез с собой шикарный чемодан и кучу всякого нужного в поездке барахла. Вещи они упаковывали вместе: Виталий был не столько рассеян, сколько испуган происходящим, и сосредоточиться на сборах оказался не в состоянии.

Около девяти вечера приехала машина.

– Я провожу тебя, – сказал Николай, – мне так будет спокойнее.

– Знаешь, – Виталий растрогался, – я тебе так благодарен за все, так...

– Не надо сантиментов, нам еще много предстоит сделать, – строго заметил друг детства.

* * *

– Допустим, все происходило именно так, как рассказывает эта Дина, – высказал предположение Корнеев. – Она потеряла память, а частный сыщик Кудесников подобрал ее на дороге из жалости. Тогда, по большому счету, этот Кудесников нам совсем не нужен.

– Но отчего-то же он подался в бега, – возразила Лайма. – Возможно, парочка в сговоре, а их рассказ – всего лишь легенда.

Троица сидела в своем штабе, где обсуждались текущие дела и принимались стратегические решения. Лайма как могла облагородила интерьер съемной квартирки, набросив на мягкую мебель цветные пледы и повесив веселые шторы. Возле дивана стоял массивный торшер со смешным абажуром в цветочек – самая уютная вещь в комнате. В настоящий момент журнальный столик был сервирован к чаю. Однако чашки так и стояли полные, потому что Лайма не любила глотать кипяток, Корнеев ел варенье, а Медведь грыз баранки, жмуря правый глаз.

– Нет, Дина не врет, – помотал головой Евгений, отправив в рот засахаренную вишню. – Ей даже босс верит.

– Не стоит равняться на босса, – возразил Медведь. – Он может кому-то там верить или не верить, а разгадать головоломку должны мы.