Вуду для «чайников»

Такси стояло возле тротуара с распахнутой передней дверцей. Но Лайма понимала, что просто не успеет сесть и захлопнуть ее за собой – преследовательница была слишком близко, она не даст ей ни секунды. И тогда Лайма бросилась через дорогу, прямо под колеса бегущих машин. Раздался визг тормозов, крики, ругань, снова визг, затем она услышала короткий удар, но не оглянулась, а продолжала спасаться. И лишь когда очутилась на другой стороне улицы, взглянула назад. Мулатка была в двух вытянутых руках от нее, и у Лаймы сжалось горло от страха. Она полетела по тротуару, а мысли ее бежали впереди, пытаясь нырнуть то в магазин, то в прачечную, но все, что ни попадалось на пути, казалось западней, ловушкой. Разве можно убить человека среди бела дня прямо в центре города, рассчитывая скрыться? Мулатка, вероятно, полагала, что можно, и неслась, как бронепоезд.

«Она не отстанет», – поняла Лайма, отчаянно надеясь, что впереди, на большом перекрестке, окажется милиционер и ее преследовательница не решится у него на глазах совершить преступление. Однако милиционера не было, и ни одной патрульной машины не попадалось навстречу.

Добежав до перекрестка, Лайма нырнула в подземный переход, и здесь преследовательница ее все-таки нагнала. Схватила за шиворот и рванула на себя. Лайма пролетела несколько метров и всем телом стукнулась о стеклянную стену магазинчика, торгующего бижутерией. Все сережки и подвески, выложенные на витрине, вздрогнули разом и задрожали, как будто с новогодней елки осыпались все стекляшки. Продавщица закричала, но потом увидела надвигающуюся мулатку и замерла с открытым ртом. Та набросилась на Лайму, прижала ее к стеклу и сомкнула шоколадные пальцы на ее шее.

– Помогите! – захрипела та. – Вызовите милицию!

Народ вокруг громко возмущался, кто-то и в самом деле принялся звонить в милицию, а несколько мужчин, увидев, что глаза жертвы вылезают из орбит, бросились на помощь и схватили страшную женщину за руки. Благодаря их усилиям Лайме удалось вырваться. Держась за горло и кашляя, она похромала дальше, понимая, что это может быть только передышка.

Так и получилось. Сзади она услышала короткие удары – хрясть! хрясть! И топот возобновился. Тем временем они снова очутились на улице, впереди была эстакада – длинная, как марафонская дистанция. Лайма видела, как мелькают ее собственные ноги, и понимала, что сейчас упадет. В боку кололо так сильно, словно она проглотила ножницы. Краем глаза заметила, как из-под моста выезжает грузовик, нагруженный большими белыми пакетами. Поскольку там, внизу, движение было плотным, машины ехали медленно. Лайма решила, что сейчас она или умрет, или отринет страх и прыгнет на эти пакеты. «Если в кузове цемент или стройматериалы, я погибла», – подумала она. У нее не было даже нескольких секунд на раздумье – грузовик уже появился почти целиком. Она оглянулась в последний раз, увидела несущуюся вихрем мулатку, подбежала к ограждению, встала на него и, визжа, как трепетная девушка, отправившаяся купаться в компании молодых людей, полетела вниз.

Огромные пакеты оказались блоками, сложенными из бумажных полотенец. Она приземлилась в самом конце грузовика. Еще пара секунд – и ее размазало бы об асфальт, а едущие позади машины докончили бы дело. Лайма перекатилась на спину, хватая ртом воздух, который казался колючим и драл гортань. Наверху, на фоне серого неба, прорисовывался черный силуэт с круглой шапкой волос. Грузовик дернулся, и силуэт начал медленно уменьшаться. И вот тут-то Лайма поняла, как ей на самом деле, оказывается, плохо. Дыхание никак не желало восстанавливаться, в боку по-прежнему сидели ножницы, а из воспаленных глаз текли слезы. Вдобавок ко всему нижняя губа лопнула и кровоточила, а шея болела так, словно на нее надевали раскаленный обруч. В груди стоял спазм, который она не могла ни выплакать, ни проглотить.

Она все еще лежала на спине, когда резво ехавший грузовик побежал медленнее, еще медленнее, а потом остановился вовсе. За ним приткнулся пикап, который Лайма не видела. Она вообще ничего не видела, кроме неба, повисшего на проводах. Пикап постоянно болтался поблизости, и его водитель подавал шоферу грузовика знаки, строил рожи и махал рукой. Услышав короткие сигналы, тот наконец сообразил, что с его машиной что-то не то, и причалил к тротуару.

Хлопнула дверца, и гортанный голос завопил:

– Чего там у меня?

– Тебе в кузов с эстакады свалилась женщина! – крикнул голос помоложе, стараясь перекричать рев дорожного движения.

– Иди ты!

– Нет, уж ты сам иди и посмотри.

– И где она?

– В кузове, ясное дело. Я все время сзади ехал, она точно не выпрыгивала.

– А если она мертвая? – похоронным голосом спросил водитель грузовика, который ненавидел дорожные происшествия, особенно когда ехал с грузом. Он работал на крупную зарубежную компанию, и ему было невыгодно попадать в истории.

– А везешь чего?

– Бумажные полотенца, слава тебе господи.

– Ну, значит, живая.

– Может, ее сразу мертвую бросили, – продолжал бояться шофер грузовика.

– Не, я слышал, как она орала.