Vulf Aleksa Predskazannaya volku (SI) Readli.Net 690678 original 2f2e6

применению его, к эмпирической способности суждения и к разуму (в его применении к

опыту).

Поэтому и основоположения о модальности содержат не что иное, как разъяснение понятий

возможности, действительности и необходимости в их эмпирическом применении и тем

самым также ограничение всех категорий чисто эмпирическим применением, не

допускающее и не разрешающее трансцендентального применения их. В самом деле, если

категории имеют не одно только логическое значение и не должны быть аналитическим

выражением форм мышления, а должны относиться к вещам и их возможности, действительности или необходимости, то они должны быть направлены на возможный

опыт и его синтетическое единство, в котором только и могут быть даны предметы

познания.

Постулат возможности вещей требует, следовательно, чтобы понятие их согласовалось с

формальными условиями опыта вообще. Но опыт вообще, т. е. объективная форма его, содержит в себе весь синтез, необходимый для познания объектов. Понятие, выражающее

собой синтез, оказывается пустым и не относится ни к какому предмету, если этот синтез

не принадлежит опыту-или как заимствованный из опыта, и тогда понятие называется

эмпирическим, или как такой, на котором как на априорном условии основывается опыт

вообще (форма его), и тогда понятие называется чистым, не переставая, однако, принадлежать опыту, так как его объект может встречаться только в опыте. В самом деле, откуда же взялся бы характер возможности предмета, мыслимого посредством априорного

синтетического понятия, если не из синтеза, составляющего форму эмпирического

познания объектов? Отсутствие противоречия в таком понятии есть, правда, необходимое

логическое условие, но оно далеко не достаточно для объективной реальности понятия, т.

е. для возможности предмета, мыслимого посредством понятия. Например, в понятии

фигуры, образуемой двумя прямыми линиями, нет противоречия, так как понятия о двух

прямых линиях и пересечении их не содержат в себе никакого отрицания фигуры; невозможность [такой фигуры] основывается не на понятии самом по себе, а на построении

его в пространстве, т. е. на условиях пространства и определения его, которые в свою

очередь имеют объективную реальность, т. е. относятся к возможным вещам, так как

содержат в себе a priori форму опыта вообще.

Мы хотим раскрыть теперь широкую пользу и значение этого постулата возможности.

Когда я представляю себе постоянную вещь так, что все изменяющееся в ней относится

только к ее состояниям, то из одного лишь такого понятия я никогда не могу узнать, возможна ли подобная вещь. Или, положим, я представляю себе нечто такое, что, когда оно

дано, за ним всегда и неизбежно следует нечто другое; это, конечно, может не заключать в

себе никаких противоречий, но на этом основании я не могу еще судить, встречается ли

такое свойство (как причинность) в какой-нибудь возможной вещи. Наконец, я могу

представлять себе различные вещи (субстанции), которые таковы, что состояние одной из

них влечет за собой следствие в состоянии другой и наоборот; однако из этих понятий, заключающих в себе лишь произвольный синтез, нельзя усмотреть, может ли каким-либо

вещам быть присуще подобное отношение. Следовательно, только на том основании, что

эти понятия выражают a priori отношения восприятии в каждом опыте, мы признаем их

объективную реальность, т. е. их трансцендентальную истинность, и притом, конечно, независимо от опыта, но вовсе не независимо от всякого отношения к форме опыта вообще

и к синтетическому единству, лишь в котором предметы могут быть познаны эмпирически.

Но если бы мы захотели создать из материала, доставляемого нам восприятием, совершенно

новые понятия о субстанциях, силах и взаимодействиях, не заимствуя из опыта даже

примера их связывания, то мы попали бы в мир фантазий, возможность которых ничем не

была бы засвидетельствована, так как, предаваясь фантазиям, мы не руководствовались

опытом и указанные понятия не были заимствованы из него. Подобные вымышленные

понятия могут приобрести характер своей возможности не a priori как категории, составляющие условие, от которого зависит весь опыт, а лишь a posteriori как данные самим

опытом; следовательно, их возможность или должна быть познана a posteriori и

эмпирически, или она вообще не может быть познана. Субстанция, которая постоянно

наличествовала бы в пространстве, не наполняя, однако, его (как то среднее между

материей и мыслящим существом, которое кое-кто хотел ввести), или особая основная

способность нашей души созерцать будущее (а не только умозаключать о нем), или, наконец, способность души мысленно вступать в общение с другими людьми (как бы

далеко они ни находились)-все это понятия, возможность которых лишена всякого