Вулканы, любовь и прочие бедствия

— Этого мы не знаем. Понятия не имеем. Но тебе ведь не хочется оказаться с группой туристов на краю лавового потока, если там образуется лужа серной кислоты или углекислый газ. А мертвым туристам ты ничего не продашь.

Нашу группу охватывает молчание.

— Какие же вы пессимисты! — говорит Сигрид Марья. — Природа Исландии всегда была опасной и непредсказуемой. Оттого-то она такая увлекательная!

— А еще рабочие места, — задумчиво произносит Стефаун. — Это наш моральный долг — использовать любой шанс для создания новых рабочих мест. Наверное, мы с вами сможем договориться насчет того, как усилить систему наблюдения, чтобы в короткий срок эвакуировать всех из этой зоны. — Он смотрит на нас с Миланом и Юлиусом. — Вопросы экономики — это тоже вопросы национальной безопасности. Мы все несем ответственность за использование нашей страны рентабельным и рациональным образом.

И в конце концов мы сдаемся, разрешаем постройку смотровой площадки и автобусные туры к месту извержения. Более миллиарда на усиление системы наблюдения, дополнительное финансирование Метеоцентра, Геологического центра и службы гражданской обороны, больше приборов и сотрудников, чтобы следить за их работой. В данном случае это самое разумное. Я это знаю, такое соглашение выгодно всем; и все же где-то в голове что-то предупреждает меня, словно приглушенный зуммер сигнала тревоги, что-то велит мне со всех ног бежать отсюда прочь.

^{Пояснительная статья VIII}

Рейкьявикский долерит

Рейкьявикский долерит образует коренную породу под большей частью столичного региона, кроме островов Энгей, Видей и Аульфтанес на юге. Его происхождение неизвестно. Трещины и линии геологического разлома в коренной породе столичного региона по большей части связаны с так называемым Крисувикским роем трещин, который расположен к северо-востоку вокруг озер Эдлидаватн и Рёйдаватн.

Ауртни Хьяртарсон. Тоннели в столичном регионе. Рапорт Центра энергетических исследований Исландии для дорожно-ремонтной службы. 2005

Мы были вместе, когда началось извержение в Крисувике, держались за руки и ощущали, как земля вспучивается и дрожит у нас под ногами, разверзается с каким-то подобием вздоха и вздымает к небесам небольшую красивую эруптивную колонну. Из трещины поднялись фонтаны лавы, сперва робко, а затем окрепли: алые бойкие выплески юной, незатвердевшей земли. Он раскрыл рот, как ребенок, его глаза горели от восторга, и я тоже была тронута, хотя и знала, чего нам ожидать.

Выход лавы может начаться где и когда угодно в вулканическом поясе, примерно раз в три — пять лет в этой поднимающейся из океана цепи вулканов, которую мы зовем нашей страной. И все же органы чувств как будто не желают принимать то, чему становятся свидетелями, когда земля разверзается и из ее недр истекает огонь. Нам кажется, что мы лицезрим чудо, трансцендентальное диво, изменяющее наш взгляд на мир, хотя извержение — это самое примитивное и естественное явление природы на планете. Кроме, разумеется, рождения — другого естественнейшего чуда, свидетелями которого мы становимся, ловим воздух ртом и задумываемся над тем, что вот сейчас в этот мир пришел новый человек. На планете Земля каждую минуту рождаются 250 детей, каждое столетие извергаются 500 вулканов, и тем не менее эти чудеса не желают склониться под ярмо повседневности.