Читаем Вулканы небес полностью

Возражения на наши данные, как правило, вызывают ассоциации. Когда доктор Гилберт натирает палочку и заставляет клочки бумаги подпрыгивать на столе, возражения на его магию относятся не столько к тому, чем он занимается, сколько к тому, куда это может завести. Ведьмам и колдунам всегда приходилось туго, пока они, сменив название, не становились благопристойными членами общества.

Нам немало известно о конфликте между наукой и религией, однако мы в конфликте и с той и с другой. Наука и религия всегда дружно преследовали и подавляли всякое колдовство. Теперь, когда религия утратила славное имя, причитавшееся ей преклонение поразительным образом перешло к науке, которую восславляют как благодетельную. Но ни один ученый, выдвигавший новую редею, не избежал нападок других ученых. Наука делала все, что могла, чтобы предотвратить деяния науки.

Есть циники, отрицающие в человеке чувство благодарности. Но я, кажется, не циник. Я настолько убежден в существовании благодарности, что вижу ее проявления в сильнейшем нашем противнике. Миллионы людей пользуются чужими услугами, о которых тут же забывают: но благодарность воистину существует, и они должны так или иначе выразить ее. Они изливают накопившуюся благодарность на науку за все, что наука для них сделала. Эта благодарность, с их близорукой точки зрения, им ничего не стоит. Так что негодование против всякого, противоречащего науке, имеет экономическую подоплеку. Он пытается лишить людей дешевой благодарности.

Я люблю поторговаться не меньше других, но я не могу экономить на благодарности к науке, коль скоро на каждого ученого, который, возможно, меня облагодетельствовал, приходится множество других ученых, пытавшихся придушить предполагаемое благодеяние. К тому же, если я остался без гроша, мне не по карману любая благодарность.

Сопротивляться идеям этой книги будут те, кто отождествляет промышленную науку и ее блага с чистыми, академическими или аристократическими науками, кормящимися на репутации промышленной науки. Это различие напоминает мне доброго сторожевого пса и блох на нем. Если бы и блох можно было обучить лаять, их тоненький хор мог бы иметь хоть какую-то цену. Но блохи — аристократки.

Лондонская «Times» (13 января 1843 года) — согласно «Со-urrier de L'Isere», две маленькие девочки собирали опавшие листья в декабре 1842 года близ Клаво (Ливе) во Франции и вдруг увидели камни, падавшие вокруг них. Камни падали с удивительной медлительностью. Дети бросились к дому, рассказали об этом диве и привели родителей. Камни начали падать снова и также необыкновенно медленно. Сказано, что дети относительно их падения выступали как источник притяжения. Бывали и другие феномены устремленного вверх течения, когда детей утаскивало, словно в водоворот. Возможно, мы нашли бы данные о таинственных исчезновениях детей, если бы родители, на которых эта сила не действовала, не стаскивали бы их вниз.

В «Toronto Globe» (9 сентября 1880 года) корреспондент пишет, что слышал рассказы о совершенно необъяснимых происшествиях на ферме близ селения Уэллсли в Онтарио. Он отправился на место и расспросил фермера, мистера Мансера. Уже приближаясь к дому, он заметил, что окна его забиты досками. Он выяснил, что в конце июля оконные стекла стали биться, хотя не видно было, что в них попадало. Недоверчивые объяснили, что дело в оседании старого дома. Это было хорошее объяснение, только оно кое-что упустило из виду. Всякий, кто хочет иметь определенное мнение, должен что-нибудь упустить из виду. Тут пренебрегли тем, что, кроме подлинных историй о выбитых окнах, имелись столь же подлинные рассказы о воде, проникавшей в комнаты, как будто она проходила сквозь стены, на которых, однако, не оставалось следа сырости. Сказано, что вода из точек, где она появлялась в комнате, падала в таком количестве, что домашнюю мебель пришлось вынести в сарай. Во всех отчетах примечательна открытость феномена. Рассказывают, что дождь шел в комнатах, когда они были полны любопытных. Дальнейшие подробности см. в «Halifax Citizen» (13 сентября).

Я пропускаю около шестидесяти примеров телепортации камней и воды, о которых имею отчеты. Многочисленность ничего не значит как стандарт суждения.

Перейти на страницу:

Похожие книги

10 мифов о 1941 годе
10 мифов о 1941 годе

Трагедия 1941 года стала главным козырем «либеральных» ревизионистов, профессиональных обличителей и осквернителей советского прошлого, которые ради достижения своих целей не брезгуют ничем — ни подтасовками, ни передергиванием фактов, ни прямой ложью: в их «сенсационных» сочинениях события сознательно искажаются, потери завышаются многократно, слухи и сплетни выдаются за истину в последней инстанции, антисоветские мифы плодятся, как навозные мухи в выгребной яме…Эта книга — лучшее противоядие от «либеральной» лжи. Ведущий отечественный историк, автор бестселлеров «Берия — лучший менеджер XX века» и «Зачем убили Сталина?», не только опровергает самые злобные и бесстыжие антисоветские мифы, не только выводит на чистую воду кликуш и клеветников, но и предлагает собственную убедительную версию причин и обстоятельств трагедии 1941 года.

Сергей Кремлёв

Публицистика / История / Образование и наука
Образы Италии
Образы Италии

Павел Павлович Муратов (1881 – 1950) – писатель, историк, хранитель отдела изящных искусств и классических древностей Румянцевского музея, тонкий знаток европейской культуры. Над книгой «Образы Италии» писатель работал много лет, вплоть до 1924 года, когда в Берлине была опубликована окончательная редакция. С тех пор все новые поколения читателей открывают для себя муратовскую Италию: "не театр трагический или сентиментальный, не книга воспоминаний, не источник экзотических ощущений, но родной дом нашей души". Изобразительный ряд в настоящем издании составляют произведения петербургского художника Нади Кузнецовой, работающей на стыке двух техник – фотографии и графики. В нее работах замечательно переданы тот особый свет, «итальянская пыль», которой по сей день напоен воздух страны, которая была для Павла Муратова духовной родиной.

Павел Павлович Муратов

Биографии и Мемуары / Искусство и Дизайн / История / Историческая проза / Прочее
1066. Новая история нормандского завоевания
1066. Новая история нормандского завоевания

В истории Англии найдется немного дат, которые сравнились бы по насыщенности событий и их последствиями с 1066 годом, когда изменился сам ход политического развития британских островов и Северной Европы. После смерти англосаксонского короля Эдуарда Исповедника о своих претензиях на трон Англии заявили три человека: англосаксонский эрл Гарольд, норвежский конунг Харальд Суровый и нормандский герцог Вильгельм Завоеватель. В кровопролитной борьбе Гарольд и Харальд погибли, а победу одержал нормандец Вильгельм, получивший прозвище Завоеватель. За следующие двадцать лет Вильгельм изменил политико-социальный облик своего нового королевства, вводя законы и институты по континентальному образцу. Именно этим событиям, которые принято называть «нормандским завоеванием», английский историк Питер Рекс посвятил свою книгу.

Питер Рекс

История
1221. Великий князь Георгий Всеволодович и основание Нижнего Новгорода
1221. Великий князь Георгий Всеволодович и основание Нижнего Новгорода

Правда о самом противоречивом князе Древней Руси.Книга рассказывает о Георгии Всеволодовиче, великом князе Владимирском, правнуке Владимира Мономаха, значительной и весьма противоречивой фигуре отечественной истории. Его политика и геополитика, основание Нижнего Новгорода, княжеские междоусобицы, битва на Липице, столкновение с монгольской агрессией – вся деятельность и судьба князя подвергаются пристрастному анализу. Полемику о Георгии Всеволодовиче можно обнаружить уже в летописях. Для церкви Георгий – святой князь и герой, который «пал за веру и отечество». Однако существует устойчивая критическая традиция, жестко обличающая его деяния. Автор, известный историк и политик Вячеслав Никонов, «без гнева и пристрастия» исследует фигуру Георгия Всеволодовича как крупного самобытного политика в контексте того, чем была Древняя Русь к началу XIII века, какое место занимало в ней Владимиро-Суздальское княжество, и какую роль играл его лидер в общерусских делах.Это увлекательный рассказ об одном из самых неоднозначных правителей Руси. Редко какой персонаж российской истории, за исключением разве что Ивана Грозного, Петра I или Владимира Ленина, удостаивался столь противоречивых оценок.Кем был великий князь Георгий Всеволодович, погибший в 1238 году?– Неудачником, которого обвиняли в поражении русских от монголов?– Святым мучеником за православную веру и за легендарный Китеж-град?– Князем-провидцем, основавшим Нижний Новгород, восточный щит России, город, спасший независимость страны в Смуте 1612 года?На эти и другие вопросы отвечает в своей книге Вячеслав Никонов, известный российский историк и политик. Вячеслав Алексеевич Никонов – первый заместитель председателя комитета Государственной Думы по международным делам, декан факультета государственного управления МГУ, председатель правления фонда "Русский мир", доктор исторических наук.В формате PDF A4 сохранен издательский макет.

Вячеслав Алексеевич Никонов

История / Учебная и научная литература / Образование и наука