Вульпус. Книга первая

– Экий неловкий! – возмущённо сказала одна женщина другой.

– Ты смотри, как он ходит. – ответила её подруга, – Наркоман, наверное. Смуты принял и давай бродить. Сейчас таких столько, ужас…

Марк не запомнил, как он дошёл до дома, как поднялся по лестнице на пятый этаж, как повернул ключ, как открыл дверь, как запер её. Лишь немного мрачные облака мыслей рассеялись после того, как он сел на свою кровать и глубоко вздохнул.

"Что теперь?" – устало подумал Марк.

"Написать знакомым с факультета? Без конкретного диагноза, без понимания, что происходит? Только зря народ напрягать и вызывать сочувствие, если не жалость, чего я не хочу."

"Позвонить маме? Ох-х, нет, точно нет, не сегодня. И не завтра."

"Записаться к психиатру на приём? Да, надо бы, но не сейчас, сейчас нет ни сил, ни желания… "

Так Марк и сидел, без какой-либо конкретной мысли наблюдая жёлтый цветочный узор на обоях. Мысль его, вязкая, как мазут, вяло текла по древу. Он даже начал размышлять о том, что стоило бы заменить эти выцветшие жёлтые цветки на какие-то другие. Например, на лиловые. В «ИКЕЮ» съездить, там присмотреть, деревянной ложкой по тарелке фрикаделек поскрести для успокоения…

"НИКОГО НЕ ЗАБЫЛ?"

Марк напрягся и собрал все свои силы, чтобы ничем не выдать (кому, голосу в голове?), что он только что услышал. На ум не приходило ничего, что могло бы помочь ему бороться с этими приступами. Где-то в пыльных уголках сознания ползали какие-то полузабытые воспоминания с лекции про синдром Туретта5. Что-то там про то, что сдерживание тиков только увеличивает вероятность тикозной атаки. В данной ситуации эта информация только мешала.

"МАРК?"

Галлюцинация не отставала и не думала прекращать болтать. Теперь она обращалась уже напрямую, чуть ли не по имени-отчеству. Марк сжал кулаки и стиснул зубы, безнадёжно ощущая внутри себя, что никакая степень физического сопротивления не сможет ему помочь.

«Ты не рад…?»

Голос изменился. Он перестал быть громогласным и заглушающим собой всё вокруг. В нём проскользнули странные для Марка нотки грусти и непонимания. Они что-то затронули в Марке, что-то хорошее и тёплое из далёкого детства, что он не мог ни вспомнить, ни описать, но мог чувствовать. Это странное тёплое чувство побудило его встать и направиться в ванную, чтобы заглянуть в зеркало и встретиться взглядом со своим разговорчивым воображением.

«От самого себя не убежишь», – пробубнил он под нос.

Марк подошёл к зеркалу с закрытыми глазами. Он набрал побольше воздуха в грудь и открыл глаза.

На его голове покоилась рыжая лисья морда с янтарными глазами и выступающими из открытой пасти острыми клыками. Выражение у этой морды (а на ней выражение легко считывалось) было довольное, будто она отыскала где-то в глубоких снегах целую семью вкусных откормленных мышей и готовилась их пожрать.

"НУ НАКОНЕЦ-ТО!"

Лисья пасть активно артикулировала, и по дребезгу стекла зеркала было ясно, что громкий голос лисы вызывал сильную вибрацию вокруг. Галлюцинации могут быть  настолько подробными? Что дальше, эта лиса наколдует Марку ракету на Марсе?

– Послушай, – неуверенно начал Марк, – Если вообще можно уговорить своё подсознание что-то сделать, то сейчас самое время тебе меня послушать. Прекрати, перестань и, э-э… хватит, в общем! Я не хочу слышать этот безумный голос!

Морда взглянула на него с явным недоумением.

– Под-соснами-а? О чём ты, друг мой?

– Сознание! Точнее под… ай не важно. Чёрт тебя возьми! Я стою и как последний шизик разговариваю со своим воображаемым отражением, вот о чём я, понимаешь? Я – псих, а ты моя выдумка! ВЫ-ДУМ-КА!!!

Лиса ехидно улыбнулась.

– Так вот как ты привечаешь старого друга… Недоверием и оскорблениями. Ну раз я ни с того ни с сего выдумка, то, что тогда это?

Глаза лисы вспыхнули золотом, и деревянная ванная полка Марка с зубными щётками, пастой, бритвами и прочим сорвалась, разбросав все эти мелочи по ванной.

Марк ошарашенно отшагнул от зеркала.

– Что… что ты та…? – пролепетал он, но сбился, так как увидел, как все упавшие щётки, зубные пасты, бритвы и прочее в золотом сиянии подлетели к его лицу, а затем встали обратно на свои места на непонятно как собравшейся заново полке.

– Скажу честно, Марк, – недовольно сказал лис, – За столько лет ты как будто бы не поумнел, если не наоборот. Я ожидал большего от этой долгожданной встречи. Неужели я один ждал её? Ты назвал меня, Марк. Ты мне ответь, кто я такой.

Марк мысленно окунулся в то хорошее и тёплое из детства, что всё сильнее и сильнее напоминало о себе. Ответ был на расстоянии вытянутой руки, но мог ли он поверить, что…

– Вульпус…? Вульпи, это правда ты?

– О, Фортуна, – глаза лиса вновь радостно заблестели, – Изменчива, как луна. Конечно, это я. Что, ты много других говорящих лисиц видал за то время, как перестал со мной разговаривать?

– Разговаривать? Вульп, мне сказали, что такого не может быть, что ТЕБЯ не может быть. Я был ребёнком, как я мог кому-то объяснить, что мой воображаемый друг действительно есть? Тебя ведь никто не мог услышать и увидеть…