Вундергай-сыщик

— Вы, очевидно, родственники пострадавшей?

— Да… что-то в этом роде… — ответил полковник Станицын. — Как она себя чувствует?

— Отделалась испугом. Гипсовый сапожок мы ей надели. Да вы пройдите, пожалуйста, к главврачу Даминову…

— Охотно! — сказал полковник Станицын.

— Первая дверь справа по коридору.

Полковник Станицын поблагодарил и прошел в вестибюль. Инспектор Али направился за ним, сказав на ходу Вундергаю, чтобы тот подождал их у подъезда.

— Это насчет дорожного происшествия? — спросил медбрат Вундергая, провожая глазами работников милиции.

— Ага, — кивнул Вундергай. — Она в какой палате?

— В девятой. А ты ей кто?

— Знакомый… А когда можно навестить ее?

— Приходи после ужина, часов в восемь.

Вундергаю не терпелось отыскать окно палаты, куда поместили Хламиду-Монаду. «Надо предложить полковнику Станицыну, чтобы наблюдение организовать за этим объектом. Как бы этот Суррогатов не затеял какую нибудь пакость… Мамуркины ребятки смогут это сделать незаметно, но все равно надо сперва посоветоваться с полковником Станицыным и инспектором Али.

Вундергай направился к милицейской «Волге». Водитель принимал информацию…

— Значит, все пятеро у вас? — говорил он в трубку. — Понял. Так и доложу полковнику.

— Жду дальнейших распоряжений… — это был голос Карабаева. В рации щелкнуло и стихло.

Из хирургического отделения вышли полковник Станицын, инспектор Али, а с ними тучный человек в белом халате и круглой тюбетейке на бритой голове. Это был заведующий отделением. У машины они остановились. Полковник показал на Вундергая:

— Запомните этого парня. Кроме него не пропускайте к больной никого, разумеется, под благовидным предлогом. Мы пришлем вам фотографии интересующих нас посетителей…

Заведующий отделением пожал Вундергаю руку, потом поклонился всем и поспешил обратно.

— Ее окно найдешь по синим шторам. Положили в кабинете завотделением… На подоконнике два кактуса. Часа два подежуришь, потом пришлем замену, — сказал инспектор Али, выслушав предложение Вундергая.

— Есть! — с готовностью ответил Вундергай и обратился к полковнику Станицыну: — У меня просьба.

— Слушаю.

— Мотоцикл остался на улице. Разрешите пригнать? Это недалеко, возле клуба обувщиков. За двадцать минут управлюсь.

— Садись в машину, — сказал полковник Станицын. — Мы тебя подбросим.

Мотоцикл в полной сохранности терпеливо дожидался Вундергая. Продавец абонементов, закрывая свою будку, ворчливо упомянул о своем возрасте, семейном положении и дефиците личного времени, подчеркнув, что проторчал на остановке лишний рабочий час, и еще попросил Вундергая впредь не путать продавца абонементов со сторожем платной автостоянки. Вундергай извинился и в знак благодарности предложил отвезти старика домой, но тот отказался. Вундергай еще раз поблагодарил его и отправился в больницу. По дороге в кондитерском ларьке купил на оставшийся рубль зефира — неудобно навещать больную с пустыми руками.

Во дворе больницы он замаскировал мотоцикл за живой изгородью, убедился, что на объекте спокойно и пошел звонить Назару.

Назар рассказал, что на островке у них произошла стычка с Тюленем, но работники милиции вовремя подоспели. Он справился о здоровье Бабашкина и, получив успокаивающую информацию, попросил Назара звякнуть бабуле, на что тот ответил, что бабушка ждет внука до телепрограммы «Время» и волноваться вовсе не собирается. Оказывается, инспектор Али уже сообщил ей, что Вундергай выполняет важное задание… Затем Назар заметил, что он рассказал обо всем и что ему надо еще приготовить ужин и сходить за сестренкой в сад. — С этими словами он бросил трубку. Вундергай не обиделся. Назар время попусту не тратит.

Повесив трубку, он огляделся. На территории больницы наступило затишье. Тихий час. Вундергай пересчитал глазами распахнутые окна палат, отметил для себя расположение четвертого и пятого окна кабинета и, пригнувшись, стал пробираться под подоконниками. В такое время его могли выдворить за ворота, об истинной же цели своих действий говорить бы он не смог… Он остановился и, приподнявшись, заглянул в окно. Синие шторы, на подоконнике — два цветочных горшочка с кактусами, большая двухлитровая колба с какой-то жидкостью. Вундергай осторожно заглянул в кабинет. Наткнулся взглядом на письменный стол с двумя телефонами, затем разглядел этажерку с книгами, медицинскими инструментами. Рядом прибор для измерения давления. Ему пришлось переменить позицию, чтобы с другой стороны окна удобнее было рассмотреть вторую половину кабинета. Заглянул и сразу увидел Хламиду-Монаду. Она лежала на белой кровати с маленькими бортиками, прикрытая простыней до подбородка. Бледная, с прикрытыми веками, Хламида-Монада, казалось, пребывала в полусне. Некоторое время Вундергай смотрел на нее, не отводя взгляда, и подумал вдруг, что эта девчонка, оказывается, довольно симпатична. Все девчонки, когда злятся, становятся почему-то некрасивыми. Это Вундергай давно заметил. Ох, если бы это понимала и Хадича…