Вундервафля. Сборник

— Немцы, значит, — сказал дед с непонятным выражением.

И попросил разрешения посмотреть.

— Там один только на человека похож, второго и глядеть нечего, — предупредил дядя Боря. — Мордой стукнулся.

Дед сказал, что еще в германскую насмотрелся на стукнутые фашистские морды, и полез с лошади. Косолапо прошагал к мертвецам, долго их разглядывал и буркнул:

— Немцы, значит? А на вид и не подумаешь.

— Вот те крест, немцы. Стали бы мы своих убивать. У нас погиб хороший парень из-за них! Такой хороший парень…

Дед покосился на дядю Борю и чего-то ждал. Тот не сразу понял, а потом, внутренне усмехнувшись, ловко перекрестился.

— Ишь ты, — сказал дед. — А я слыхал, летают одни коммунисты.

— Все летают, дорогой ты мой. Против Гитлера все полетели дружно: и коммунисты, и беспартийные.

— И что, правду говорят, когда по небу шастаешь — не видать там ангелов?

— Ангелы выше порхают, куда самолеты пока не достают, — осторожно сказал дядя Боря. — Вот сделаем такие самолеты, чтобы потолок километров двадцать пять — тогда и поглядим на ангелов.

— Во дурак-то, — сказал дед. — А еще пилот называется. Ну чего ангелы в стратосфере забыли? Ладно, помоги обратно сесть.

Дядя Боря упихал деда в седло и остался ждать развития событий. Дед вдруг спросил документы. Дядя Боря предъявил.

— А-а, ты механик, — сказал дед. — Механик — это хорошо. А чего придуривался?

— Да кто же тебя знает, дорогой, что ты за фрукт?

— А кто тебя знает? Эти вон тоже… Вчера… Меня народ ехать сюда не пускал, а я говорю: мне уже все едино. И поехал. Стрельбу-то хорошо слышно было и моторов несколько.

— И чего эти?..

— Чего, чего… Когда твои-то прилетят?

— Жду. Дядя Боря развел руками. — Обещали с утра, но как показывает мой опыт, утро у ночных бырбырдировщиков наступает после обеда.

— Бензину много у тебя?

— Приблизительно одна вторая от дохренища, — посчитал дядя Боря. — Тебе хватит.

— Техника немецкая интересует?

— Смотря какая. Танки принципиально не беру.

— Электрическая техника, — сказал дед. — Телефонные аппараты, радио, провода и еще всякая ерунда — я не разбираюсь.

— Черт знает… — честно признался дядя Боря. — Надо руками пощупать.

— Ну так пошли, — сказал дед и похлопал кобылу промеж ушей. Та проснулась и без дальнейших понуканий легла на обратный курс.

Дядя Боря оглянулся на самолет, на два трупа — он был слегка растерян. Потом решил, что, раз карманы у диверсантов вывернуты, а в самолетах тут километров на полста окрест никто не понимает, значит, собственно, охранять нечего. А сведения — они всегда сведения. Да ему и самому было любопытно. Он подхватил вещмешок и заспешил вслед за дедом.

По дороге выяснилось следующее. Вчера поздно вечером прилетели двое военных с автоматами. Сели возле церкви, но туда не сунулись, а нагрянули в уцелевшую часть села. Спросили, где Михайла Поп, зашли к нему, и сначала было тихо, а потом заголосила Михайлова баба. Народ высыпал на улицу, но к людям вышел один — дед его опознал, это тот, у которого лицо на месте, — и очень спокойно показал красную книжечку про «смерть шпионам». И пообещал, что, если кто вякнет, того возьмут в оборот как фашистского пособника. Пока один Михайла Поп пособник, вот с ним и разбираются, а что круто — так чего гниду жалеть?

Народ притих: военный был в своем праве, только не совсем прав. Когда церковь разбомбили, немцы пару дней шуровали в ней, разбирая завал, а потом кинулись искать Михайлу. Очень его искали, так искали, что снесли хату до основания, расковыряли весь подпол и натурально перепахали огород. Михайле это было побоку — он со всем селом прятался от войны в лесу, — а видела немецкое шевеление одна бабка, которой даже Армагеддон побоку, и та лежала дома на печи. Немцы ее допросили, куда Михайла делся, бабка показала в лес, те плюнули и убежали. Когда немцев из села вышибли и Михайла Поп вернулся к разоренному жилищу, он не особо горевал, переселился в бывшую женину хату и вообще глядел бодрячком.

— А он в натуре поп? — спросил дядя Боря.

— Да какой поп, заведующий складом. А склад-то в церкви был.

— Мать-перемать… — сказал дядя Боря и от волнения даже остановился.

— Соображаешь, — одобрил дед.

Когда немцы пришли, Михайла как лицо материально ответственное, а в целом выжига и фармазон, имел намерение при них развернуться. Но те отняли у него ключи от церкви и послали подальше. Михайла пытался стребовать с немцев расписку в том, что подотчетное помещение у него изъято, но вместо расписки схлопотал прикладом в ухо и сапогом по заднице. После чего немцев страсть как невзлюбил. И больше не совался к ним. И грозился, что они еще пожалеют. За каковую угрозу был немцами показательно высечен, да так, что потом неделю отлеживался.

И в общем, когда прилетела к Михайле «смерть шпионам», это было вроде правильно, а вроде и неправильно.

— И что дальше-то? — спросил дядя Боря, уже примерно догадываясь что.