Вуншпунш, или Тениалкогадский волшебный напиток

— Вперёд! — каркнул ворон и вылетел наружу. Его тотчас подхватил порыв ветра. Птица бесследно канула в темноте.

Маленький толстый кот собрал всё своё мужество и сиганул следом. Он плюхнулся в глубокий сугроб, и снег сомкнулся у него над головой. С превеликими усилиями зверёк выбрался наружу.

Лабораторию озарял яркий холодный свет бесчисленных светильников. Воздух наполняла удушливая копоть. Её разноцветные жирные облака выползали из дымовых труб, текли по полу, взбирались по стенам, складываясь в жуткие фигуры.

Шуткозлобер сидел за домашним органом и, широко взмахивая руками, бил по клавишам. Трубы инструмента были созданы из костей замученных животных: самые тонкие — из куриных, потолще — из тюленьих, собачьих и обезьяньих, а самые толстые — из слоновых и китовых.

Тётя Тиранья стояла рядом, переворачивая страницы нот. Оба исполняли страшными голосами хорал С0₂ под названием «Углекислый» из «Сатанинского песенника»:

Злоба бьёт девятый час.
Тьма болот, послушай нас!
Мы рассудок проклинаем,
Мудрость, правду изгоняем!

Пусть порядки станут гадки
И в лесах, и в городах,
Пусть отныне будут сладки
Гари запах, смерть и страх!

После каждой строфы исполнялся припев:

Из чёрных чар, из мрачных душ,
Мы варим пунш, ужасный пунш!

— Для начала, — объявил Шуткозлобер, — нужно изготовить сосуд, способный вместить в себя пунш наших желаний.

Шуткозлобер подошёл к полке и снял оттуда предмет, похожий на садовый опрыскиватель для цветов. С этой штукой маг приблизился к камину и опрыскал пламя. Огонь застыл в неподвижности, словно превратившись в большое ледяное растение с множеством зубчатых листьев, светящихся болотной зеленью.

Шуткозлобер начал обрывать один лист за другим, пока не получилась целая охапка. Едва он закончил свою работу, как пламя вновь ожило.

Маг принялся складывать на столе зелёные стеклянные листья, подбирая их, точно детали большой мозаики. Там, где узоры зубчатых краёв совпадали, листья тотчас сплавлялись в единое целое. Под умелыми руками Шуткозлобера быстро вырастала чаша, похожая на круглый аквариум около метра диаметром. Сосуд излучал зеленоватый свет и выглядел как-то не вполне реально.

— Вот-с, — удовлетворенно молвил маг, обтирая пальцы о халат. — Смотрится недурно, не находишь?

— Полагаешь, он выдержит? — осведомилась тётка. — Стопроцентно?

— Положись на меня, тётя, — ответил он.

Мёртвый парк, окружающий виллу «Ночной кошмар», был обнесён трёхметровой каменной стеной. Маленький толстый кот пробирался по глубокому снегу, а ворон то ковылял рядом, то взлетал ненадолго.

Стена не представляла никакой трудности для Якоба, но оказалась непреодолимой преградой для кота. К счастью, Маурицио вовремя вспомнил о железной решётке. Он проскользнул между ржавыми прутьями.

Теперь обоих друзей окружали высокие дома. Все окна ярко горели праздничными огнями. Машин почти не встречалось. Ещё реже попадались прохожие, которые, низко сдвинув на лоб шапки, куда-то спешили.

И никто во всем городе не подозревал о том, что на вилле «Ночной кошмар» готовится страшное злодеяние. И никто не обращал внимания на маленького толстого кота и облезлого ворона, которые пустились в путь навстречу неизвестности в поисках спасения.

Некоторое время они бежали бок о бок в молчании. Потом Маурицио тихо проговорил:

— Якоб, возможно, мы доживаем последние часы. Поэтому я непременно должен кое-что сказать тебе. Никогда не думал, что мне доведётся свести дружбу с птицей. Но теперь я горжусь тем, что нашёл такого умного, такого искушённого в жизненных сложностях друга. Честное слово, я восхищаюсь тобой.

От смущения ворон поперхнулся, а затем откашлялся и сиплым голосом ответил:

— Я-то ведь тоже не думал-не гадал, что выпадет тянуть одну лямку со знаменитым тенором, да ещё с таким франтом! Просто даже вообразить себе не мог!

— Ах, Якоб, Якоб! — вскричал кот. — Да я вообще никто! Ни к какому старинному рыцарскому роду я не принадлежу. И зовут меня вовсе не Маурицио ди Мауро, это я выдумал. На самом деле звать меня Мориц. Я вырос в сыром подвале, среди одичавших кошек. Прочие котята были куда сильнее меня. Вот почему я остался таким маленьким. Я до сих пор боюсь, что мне не достанется еды, поэтому всё время ем.

— Зачем же тогда ты всё это насочинял — про Неаполь, про песни? — задумчиво спросил Якоб.

Кот поразмыслил.

— Сам не знаю, — признался он. — Просто это была мечта моей жизни, понимаешь? Как ты считаешь, я совершил ужасный грех?

— Понятия не имею, — скрипнул Якоб. — Не силен я разбираться в грехах и всяких таких штучках.

Кот взволнованно продолжал: