Вурдалак Тарас Шевченко

К тому времени, как был закончен лозунг, Шевченко знал также, что египетские пирамиды, Иисуса Христа, тампаксы, спички, заглушки на водопроводных кранах, утюги, слона, рентгеновский аппарат и гепатит "Б" придумали тоже украинцы. Вообще, надо заметить, гениальный мозг Тараса Григорьевича продуцировал идеи с поразительной быстротой. Если бы лозунг нужно было писать на пять секунд дольше, он успел бы еще изобрести теорию относительности и непромокаемый плащ, но поток сознания прервал вопль писаря Скрыдлова: "Ты что, до вечера будешь копаться? Нас уже пять раз спрашивали их благородие прапорщик Дудкин!"

Сдав работу, Шевченко вышел на опустевший плац. Оставалось только перекусить, да нарисовать пару-тройку голых барышень для дембельских альбомов, о чем его давно просили сослуживцы.

За фортом закатывалось белое солнце пустыни. В углу переругивались два солдата из ссыльных польских повстанцев:

- Если бы ты, Скшетусский, тогда ударил москалям во фланг, не сидели б мы тут, как цуцики на привязи!

- Молчи, пся крев, ты пропил отцовский фольварк и фураж для легкой кавалерии! "От дурни", - подумал Шевченко.

* * *

Ночью ему пришли в голову гениальные стихи: "Садок вышневый коло хаты. Хрущи над вышнямы гудуть". От этого Шевченко даже проснулся и вскочил на постели. "Ностальгия", - промелькнуло в голове. На соседней койке храпел фельдфебель Вишняк и яростно портил воздух лучший ротный запевала Хрущев из-под Тамбова.

"Блин, - удивился Шевченко, - из какого только дерьма стихи получаются". Он уже знал, что через сто лет Анна Андреевна Ахматова напишет: "Когда б вы знали, из какого сора растут стихи, не ведая стыда".

"Плагиаторша", - подумал Шевченко, и натянул казенное одеяло.

КАК ШЕВЧЕНКО ЛЕСЮ УКРАИНКУ К ИВАНУ ФРАНКО РЕВНОВАЛ

Решил как-то Тарас Григорьевич зайти в Киевский университет - проверить, как идет украинизация. А там его уже депутация профессоров встречает.

- Чим займаєтесь, панове?

- Разрешите доложить, Тарас Григорьевич! Вот этот самый университет, который раньше назывался именем св. Владимира, теперь - имени Шевченко!

- Це добре, - говорит Шевченко. - Я святiший за Володимира!

- А напротив университета стояла статуя Николая I - теперь тут стоите вы, Тарас Григорьевич!

- I це добре!

- И сквер уже не Николаевский, а Шевченковский!

- Дуже добре!

- И бульвар возле сквера не Бибиковский, а ваш! И оперный театр рядом тоже имени Шевченко! И над входом ваш бюст торчит!

- А опера там про мене вже йде?

- Срочно переделывают из "Нюрнбергских мейстерзингеров" Вагнера!

- I як буде називатися?

- "Миргородские кобзари"!

Видит Тарас Григорьевич - хорошо идут дела. Не к чему и придраться. Стал у окна и смотрит на Шевченковский сквер и на статую Шевченко.

А Ивана Франко с Лесей Украинкой взяла обида, что им досталось в Киеве только по театрику, и потому они решили пойти в Шевченковский сквер целоваться - чтобы все видели, что и украинская интеллигенция кое-что смыслит в свободной любви. Сидят, целуются - по неопытности громко чмокают. Леся Украинка даже говорит.

- Як гарно! Просто пiсня!

- Лiсова! - добавляет Франко.

- Куди краще, нiж наодинцi читати пiд ковдрою усяку заборонену лiтературу!

- Ще б пак!

Шевченко смотрел на это, смотрел. И так ему грустно стало - аж расплакаться захотелось. "Везет же людям, - думает, - целуются и горя не знают, а я стой тут, как дурак - исполняй гражданский долг. Ну его к бесу пойду позвоню Пушкину. Пусть берет Ахматову и поедем в Париж стаканы бить чтобы не думали, что только Есенин с Айседорой Дункан гулять умеют".

Вскоре в парижских газетах в рубрике "Уголовная хроника" появилась заметка. "Новые русские опять бьют стаканы на Монпарнасе". Это дало повод Ивану Драчу, известному поэту и патриоту, возмущаться в кулуарах парламента. "Знову цi неосвiченi Європейцi не можуть нас вiдрiзнити вiд тих москалiв" Поэтому после вмешательства украинского МИДа парижские газеты дали опровержение. "Двое новых русских и один старый украинец опять бьют стаканы на Монпарнасе".

ПОЧЕМУ ШЕВЧЕНКО НЕ МОГ УНИЗИТЬСЯ ДО АНТИСЕМИТИЗМА

Шевченко и Пушкин решили выпить. Но выпив, никак не могли решить, что делать дальше. Шевченко, только что написавший поэму "Кавказ", предлагал поехать побороться за национальную идею в Чечню. Пушкин же склонялся отправиться выполнять интернациональный долг в Эфиопию. В конце концов оба решили вернуться в кафе "Эней27" и накатить еще по сто "Украинской с перцем" и по двести пятьдесят "Посольской" московского завода "Кристалл".

Проходивший мимо известный поэт и патриот Иван Драч укоризненно посмотрел на "ренегатов" и прошептал: "Безродные космополиты"... После чего надел фрак и отправился в Стокгольм получать Нобелевскую премию.

* * *

Шевченко и Пушкин очень любили играть в карты. Но им был нужен третий, и они пригласили сыграть партию Ивана Драча. Но Иван Драч, уже бывший когда-то в КПСС, очень боялся слова "партия" и отказался. Он не хотел, чтобы его, как и Шевченко с Пушкиным, считали "ренегатом". В отличие от них, ему была дорога его писательская репутация.

* * *