Введение в африканское языкознание

Своими основными достижениями в области языковой классификации сам Дж. Гринберг считал, во-первых, обоснование родства кордофанских и адамауа-убангийских языков с другими языками Западной и Южной Африки; во-вторых, определение места языков банту как одного из таксонов нижнего уровня в структуре бенуэ-конголезской семьи; и, наконец, определение чёткого генетического положения языка фула, о происхождении которого в первой половине XX столетия, наверно, существовало больше всего самых экзотических гипотез.

Вместе с тем уже с момента выхода в свет работы Гринберга методика его анализа подвергалась серьёзной критике. Его метод «массового» или «многостороннего сравнения» не имел надёжной доказательной базы и был весьма поверхностным – что, надо признать, осознавал и сам Гринберг. Вслед за некоторой заинтересованностью к методике массового сравнения со стороны учёных последовал быстрый возврат к критической позиции. Это было вызвано в том числе последующими работами самого Гринберга. Опираясь на «массовое сравнение» языков других континентов, где работы его предшественников не создавали столь прочного фундамента, как в Африке, он вывел ещё как минимум две гипотезы дальнего родства, не нашедшие на этот раз поддержки в научном «мэйнстриме»: америндскую (о генетической связи между собой многочисленных семей автохтонных языков Северной и Южной Америки) и индо-тихоокеанскую (о родстве папуасских, андаманских и австралийских языков). «Евразийская» гипотеза Гринберга, расширяющая границы предложенной В. М. Иллич-Свитычем ностратической макросемьи, также не получила серьёзной поддержки в мировом языкознании и вызвала скорее агрессию лингвистического «мэйнстрима» вплоть до вытеснения последователей Гринберга из университетов США в последние десятилетия.

Шестидесятые и семидесятые годы XX в. в африканском историческом языкознании были посвящены в основном обсуждению идей Гринберга, которым, тем не менее, так и не было противопоставлено более стройной и объяснимой модели генетической классификации: его классификация доминирует в африканистике по сей день. В отсутствие альтернативы африканисты всего мира сосредоточились на пересмотре состава семей НК языков в схеме Гринберга и их взаимоотношений между собой.

Если состав афразийской языковой семьи выглядел наиболее бесспорным, то и заслуги Гринберга здесь были минимальны: состав афразийской общности был в целом обоснован уже в начале XX в. Относительно трёх прочих макросемей такой уверенности быть не могло. Целый ряд языковых семей, отнесённых к нигеро-конголезской макросемье, не имели к тому надёжных оснований; койсанская макросемья, как предполагалось ещё до Гринберга, объединяет лишь языки со схожими структурными характеристиками, но их общее происхождение Гринбергом не было доказано; что касается нило-сахарской макросемьи, то в неё, казалось, автор гипотезы собрал все разноструктурные языки Восточной и Западной Африки, которые не удалось «разместить» в трёх других макросемьях.

Эти соображения заставили крупнейших лингвистов второй половины XX в. выдвинуть целый ряд уточнений к классификации Гринберга. Его работы подстегнули усилия по сравнительному анализу небольших семей языков Африки: в период с 1960 по 2000 г. вопросами сравнения и классификации языков Африки занимались такие выдающиеся африканисты, как У. Уэлмерс, К. Уильямсон, Дж. Стюарт, Г. Мукаровский, Р. Фоссен и другие. Было предложено около десятка различных вариантов классификации африканских языков, в разной степени схожих со схемой Гринберга. Постепенно его классификация, оставаясь стержнем сравнитетельно-исторической африканистики, подверглась сильной эрозии. К концу XX в. мало кто из учёных всерьёз полагал оправданным родство языков койсанской макросемьи, в составе нило-сахарской макросемьи также стало принято выделять несколько семей с неясными перспективами родства.

Методы лексикостатистики и выделения лексических инноваций постепенно вышли на первый план при сравнительном анализе и ре-классификации языков Африки. При этом долгое время не существовало единой методики сопоставления лексем в рамках статистического подхода – каждый исследователь мог «на свой вкус» объявить две формы когнатами, что нередко довольно чувствительным образом меняло всё родословное древо макросемьи.