Введение в библейскую экзегетику

В результате мы получили четыре достаточно разных высказывания, и все они, так или иначе, соответствуют тексту оригинала. Можем ли мы сказать, что верна лишь одна версия? Например, говоря αρχην της υποστασεως, автор имел в виду образ жизни и только его, но никак не вероучение и не твердость убеждений? Или, наоборот, твердость убеждений, но не лежащую в их основе проповедь и не вытекающий из них образ жизни? Едва ли это так. Если бы он хотел конкретизировать свое высказывание, он, вероятно, нашел бы способ это сделать, и мы можем предположить, что здесь он неслучайно употребил не некий четкий термин, а довольно расплывчатое выражение. Оно не ограничивает строго некий круг понятий, а скорее указывает читателю в определенном направлении. И если идешь в этом направлении, все оказывается взаимосвязанным: и вероучение, и его основания, и твердость убеждений, и образ жизни.

Кроме того, как мы уже не раз видели на примере ВЗ пророчеств в НЗ, с течением времени некоторые выражения могли приобретать несколько иной смысл. Кто-то может счесть, что евангелисты искажают изначальное значение пророческих слов, но можно понять это и иначе, например так: Святой Дух изначально вложил в текст более глубокий смысл, чем его непосредственное значение в историческом контексте, и община верующих под действием того же Духа со временем раскрыла этот смысл. Если мы принимаем авторитет не отдельного автора, но именно этой общины (на христианском языке — Церкви), такое развитие смысла вполне оправдано и даже закономерно. Насколько оно допустимо в наши дни — вопрос большой и непростой, относящийся к философским и богословским областям, но не к предмету этой книге — экзегетике.

3.7.2. Риторический анализ

Этот анализ, о котором уже шла речь в разделе 2.4.2.4., можно считать одной из разновидностей литературного анализа (наряду с нарративным анализом, см. раздел 2.4.2.3., и некоторыми другими). О нем стоит сказать несколько слов особо, потому что он действительно своеобразен, к тому же он в первую очередь касается довольно трудных для понимания НЗ книг — Посланий.

Собственно, о риторике идет речь тогда, когда говорящий хочет кого-то в чем-то убедить. Автор может обращаться устами своего героя к другому герою внутри самого повествования, он может говорить напрямую к адресату текста (как в Посланиях) или к некоей читательской аудитории вообще. В любом случае, свойства адресата или аудитории, их ожидания и представления о мире, а также состояние самого говорящего образуют определенную риторическую ситуацию, и в этой ситуации говорящий выбирает определенную риторическую стратегию. Он не просто убеждает некоего абстрактного слушателя, он исходит из всех известных ему обстоятельств и выбирает тот путь для убеждения, который кажется ему наилучшим. Естественно, понять отдельные аргументы в таких рассуждениях можно лишь в том случае, если понимаешь весь ход рассуждений и представляешь себе общую риторическую ситуацию.

Вот какие рекомендации можно предложить для риторического анализа[41]:

1. Определить границы отрывка: у каждого отдельного отрывка обязательно есть начало и конец, хотя не всегда они видны сразу; в их определении может помочь дискурсный анализ. Отрывок следует анализировать как единое целое, соотносящееся с другими отрывками.

2. Определить риторическую ситуацию и проблему, с которой сталкивается говорящий.

3. Определить риторическое строение текста: какие можно выделить части, какова тема и идея каждой части.

4. Проанализировать использованные приемы.

5. Определить, как этот отрывок соответствует риторической ситуации, иными словами, какую риторическую стратегию использует говорящий.

Задания к разделу 3.7.