Введение в библейскую экзегетику

Но даже люди, принадлежащие к разным сообществам (например, христианские богословы и профессора-агностики) могут находить общий язык друг с другом, если они придерживаются герменевтических принципов, которые можно считать общепринятыми. Современная герменевтика воспринимает текст в его историко-культурном контексте и признает, что для читателя, находящегося в ином контексте, текст может получить иное значение. В этом она вполне сближается с традиционными толкованиями, которые нередко придавали тексту совершенно иной смысл, чем тот, который, насколько мы можем судить, находили в нем первые слушатели или читатели.

При этом основная задача экзегетики — это все-таки установление изначального смысла текста, хотя и последующие толкования представляют для нее немалый интерес. Особенно важно отличать экзегезу от эйсегезы, т. е. внесения в текст смысла, который никак не мог в нем содержаться, но который представляется желательным для толкования. Эйсегеза — это не всегда плохо; множество толкований относится именно к этому типу. Но эйсегеза — это всегда не то, что экзегеза. Среди традиционных эйсегетическими будут практически все аллегории (кроме тех, что явно предусмотрены автором текста), да и среди современных можно найти свои примеры, прежде всего из числа идеологических толкований.

Сложен и вопрос о соотношении богословия и экзегетики. Нередко у богословов возникает желание использовать библейские тексты лишь как сборники цитат в подтверждение своих мыслей, при этом у представителей иных лагерей, разумеется, находятся свои собственные списки таких цитат. Но все это очень далеко от подлинной экзегетики, которая должна иметь дело с текстом в том виде, в каком он дошел до нас. Точно так же от современной экзегетики далека и классическая «библейская критика» столетней давности, которая была заинтересована в реконструкции событий, стоящих за текстом.

Отношения богословия и экзегетики во многом определяются понятием герменевтического круга: у человека изначально существуют некие предварительные представления о тексте, но анализ текста может заставить его существенно уточнить, а то и полностью изменить эти представления. В целом можно сказать, что экзегетика и богословие или философия суть разные, хотя и взаимосвязанные вещи, и одна не должна подменять другую. То же самое касается отношений экзегетики и разнообразных наук, например, истории древнего Ближнего Востока. В конце концов, библейский текст не есть некое детальное и непосредственное изложение какого-то вероучения или определенной последовательности исторических событий. Между ним и мнением наших современников в любом случае лежит немалая дистанция.

С другой стороны, именно эта дистанция создает пространство для разных интерпретаций и так позволяет древним текстам быть актуальными сегодня: они не только рассказывают нам о людях, живших тысячелетия назад, но и дают пищу для новых интерпретаций (в значительной мере определяемых текущей интеллектуальной модой) и, самое главное, для личного восприятия Библии. Если бы она рассказывала нам лишь о делах давно минувших дней, вряд ли бы мы читали ее с большим интересом.

В то же время обращение к тексту в его нынешнем виде, тщательное изучение этого текста может объединять сегодня неверующих и верующих разных конфессий. Они могут не соглашаться по множеству принципиальных мировоззренческих вопросов, но это не мешает им вместе устанавливать наиболее вероятное значение библейского текста — или же совместно приходить к выводу, что задача не имеет однозначного решения. Впрочем, никак нельзя сказать, что мировоззрение толкователя не оказывает влияния на его толкования. Оно зачастую определяет даже сами вопросы, которые он задает к тексту.

Если же мы стремимся понять изначальное значение текста, мы должны прежде всего выделить собственно экзегетические проблемы из ряда других — текстологических, историографических и подобных. Можно считать экзегетически проблемными те тексты, дословного значения которых мы не понимаем. И при решении этих проблем нужно, прежде всего, постараться определить, чего именно мы не понимаем, т. е. задать к тексту конкретные вопросы. Цель дальнейшего анализа будет заключаться в том, чтобы найти возможные варианты ответов на эти вопросы, собрать аргументы в пользу каждого из них, чтобы определить убедительность каждой из предложенных гипотез. Это определение проводится по принципу «цена-качество»: чего требует данная гипотеза (какова ее цена) и насколько она проясняет текст (каково ее качество).

Иногда приходится выстроить целую цепочку таких решений или даже ветвящееся дерево: разные решения одного вопроса могут порождать следующие вопросы. Этого не следует бояться, вполне возмолено бывает предложить комплексный ответ, где частные ответы на разные вопросы будут увязаны друг с другом.