Введение в библейскую экзегетику

3. Верующий обычно обращается к Библии, чтобы найти в ней духовное наставление, ориентиры для своей жизни (разумеется, если он привык Библию читать в поисках ответа на такие вопросы). Он редко прибегает к анализу, его метод — это, в основном, интуиция. Вместе с тем и он достаточно часто задает себе вопросы: кто были эти люди? почему они так поступали? что означают эти детали? и т.д. Как и неверующий, он опирается на доступную литературу, но для него очень важно, чтобы эта литература была совместима с его верой. Утверждения атеистов или еретиков (или тех, кто покажется ему таковыми) он почти наверняка отвергнет; один из основных критериев для него — созвучность духовного опыта. Такой читатель нередко ставит вопрос о конфессиональной принадлежности любого толкования.

2. Проповедник, который использует текст Библии в своем служении, подходит к тексту с похожими ожиданиями, но ему, на самом деле, требуются яркие и интересные пассажи и примеры. Трудные и невыразительные места, не помогающие решению его основной задачи, он легко оставляет в стороне. Из всех прочтений он, вероятно, выберет то, которое затронет души его слушателей, заставит их задумываться и переживать, даже если это решение и не будет самым убедительным с точки зрения ученого.

5. Богослов, скорее всего, будет искать цитаты в поддержку или в опровержение того или иного тезиса. Он может очень долго и подробно исследовать все, что связано с самой цитатой, но часто он не обращает особого внимания на контекст, в котором она была написана. Более того, он может сознательно отказаться от изначального значения текста ради того, которое было принято в более поздней традиции.

6. Поэта тоже интересуют отдельные слова и выражения, но не чеканные формулы, а яркие, неповторимые образы, которые невозможно передать на другом языке без потерь. Эти образы и фигуры речи становятся для него источником вдохновения, порождают новое, самостоятельное творчество, порой уводящее читателя очень далеко от тех смыслов, которые были заложены в библейском оригинале. Но чтобы это произошло, поэту тоже приходится истолковывать оригинал, пользуясь ассоциациями и внутренними озарениями, что отчасти сближает его с библейскими пророками.

7. Переводчик, напротив, заинтересован главным образом в определении изначального значения текста, который ему предстоит переложить на другой язык. Значение одного интересного слова или выражения он ставит в зависимость от всего строя фразы, от логики текста, которую он призван понять и передать средствами иного языка. Как раз своеобразием фразы ему иной раз приходится до некоторой степени пренебречь ради передачи смысла абзаца...

Мы видим, насколько разными могут быть подходы и задачи. Потому не может быть и одинаковой меры для каждого из этих людей (а на самом деле, повторюсь, мы все можем примерять на себя несколько ролей, в зависимости от конкретной ситуации). Что же может служить критерием достаточности нашего экзегетического анализа?

По-видимому, мы поработали достаточно, если приблизились к стоящей перед нами цели настолько, что дальнейшее исследование, каким бы увлекательным оно ни было само по себе, уже не может существенно нам помочь. Это определение, конечно, очень расплывчато, но трудно сказать конкретнее. Слишком разными могут быть наши цели (а по ходу дела они могут уточняться или вовсе изменяться), слишком разными — тексты, с которыми мы имеем дело. Некоторые из них становятся ясны при первом обращении к комментариям, а в других случаях число версий будет только возрастать, и в конце исследования мы можем придти к выводу, что совершенно однозначный выбор сделать между ними все-таки невозможно. Это не значит, что вопрос закрыт раз и навсегда, но ответ на данный конкретный момент получен, а в дальнейшем он может быть дополнен и пересмотрен.

А главное, люди часто понимают под экзегетикой достаточно разные вещи. Одному нужно найти приемлемое истолкование смущающего людей отрывка (даже если оно будет совершенно субъективным), другой заинтересован в точной реконструкции смысла, который вкладывал в текст его автор (пусть эта реконструкция достаточно субъективна), третий исследует церковную традицию истолкования данного места, чтобы найти самый авторитетный вариант, четвертый... Всех вариантов не перечислить, и у каждого будет свой ответ.

Поэтому перед началом экзегетического исследования необходимо четко представить себе рамки, в которых оно будет проходить. Если мы начинаем читать ветхозаветные пророчества (такие, как 7-я глава Исайи), что именно нас интересует: тот смысл, который видели в них современники пророков, или тот смысл, который они получили в свете Евангелия? Немало споров о Библии возникают только потому, что стороны изначально не договорились о таких рамках, и каждая считает свои собственные рамки единственными, или, по крайней мере, самыми правильными.