Введение в буддизм. Опыт запредельного

Алхимия Гэ Хуна почти исключительно имеет практический характер: это очень конкретные и практически лишенные символической и нумерологической нагрузки описания приготовления эликсиров бессмертия, важнейшими из которых являются золотой раствор (цзинь е) и перегнанная (или — точнее — «возвращенная», «восстановленная») киноварь (хуань дань), а также алхимических золота и серебра. Останавливается Гэ Хун и на вспомогательных средствах, способствующих продлению жизни (но не обретению бессмертия): гимнастике, дыхательных упражнениях, сексуальной практике, приеме растительных снадобий, что обнаруживает тесную связь алхимии с медициной. Весьма существенным представляется тот факт, что Гэ Хун категорически отрицает преимущества препаратов растительного происхождения перед препаратами из металлов и минералов. Аргументация Гэ Хуна: растения сами гниют и разлагаются, как же они могут воспрепятствовать смерти человека. Иное дело металлы, особенно не подверженное коррозии золото. Этот подход Гэ Хуна, приверженца хемотерапии, прямо противоположен установкам средневековых европейских медиков (до Парацельса), скованных «галеновым запретом» на употребление веществ иного, нежели растительного, происхождения[506].

Хотя Гэ Хун описывает практику «хранения Одного» и другие даосские искусства, однако основным и главным методом обретения бессмертия для него остается лабораторная алхимия. Описывая технохимическую сторону процесса изготовления эликсира и придавая ей огромное значение, Гэ Хун, однако, полагает, что эликсир, будучи одухотворенным (шэнь, лин), не получится без соблюдения норм ритуальной чистоты и совершения обрядов, постов и жертвоприношений покровительствующим божествам. В основе алхимической процедуры — многократная перегонка состава, каждый цикл которой делает эликсир более действенным. Ряд эликсиров изготавливается в запечатанной реторте при ее нагревании и последующем закапывании в землю. В одиннадцатой главе «Баопу-цзы» Гэ Хун подробно описывает различные вспомогательные эликсиры и снадобья, изготовляемые из грибов, растений, минералов и субстанций животного происхождения.

Человека, впервые обращающегося к чтению «Баопу-цзы», многое удивляет и даже потрясает своей кажущейся парадоксальностью.

И действительно, Гэ Хун провозглашает веру в бессмертие (и притом телесное!) и бессмертных, в магию и астрологию, алхимию и нумерологию, а сам при этом высмеивает (прямо в вольтеровских выражениях) тех, кто, вместо того чтобы обратиться к врачу, молится о выздоровлении божествам, совершает жертвоприношения и разоряется на оплате сомнительных услуг шаманов и знахарей. Как это понимать? Или другой пример: этот маг, алхимик и оккультист охотно цитирует не только «Дао-Дэ цзин» или эзотерические «каноны бессмертных» (сянь цзин), но и сочинения таких скептиков и вольнодумцев древности, как Ван Чун и Хуань Тань. Что это, собственно, означает? Ответы на эти вопросы мы, однако, сможем найти только после вдумчивого прочтения всего памятника при условии восприятия его как вполне определенного и непротиворечивого в себе целого.

И все-таки ключ к кажущимся противоречиям Гэ Хуна есть. И этот ключ — специфика самого естественно-научного знания в традиционных культурах и отчетливое понимание того обстоятельства, что Гэ Хун по своему темпераменту, подходу и интересам был, прежде всего, не мистиком или интуитивистом, а ученым-экспериментатором и эмпириком. То, что нам кажется фантастикой или даже суеверием из принимаемого Гэ Хуном, на самом деле просто относится к области допускаемого научным знанием его эпохи. То же, что считалось суеверием и тогда, отвергается Гэ Хуном целиком и полностью.