Введение в чтение Гегеля

С христианской точки зрения Наполеоном движет Тщеславие, он, стало быть, — воплощение Греха (Антихрист). Он — первый, кто осмелился на самом деле придать человеческой Единичности абсолютную (всеобщую) значимость. Для Канта и Фихте он есть das Bose: существо аморальное по преимуществу. Для либерального и толерантного Романтика он — предатель («предавший» Революцию). Для «божественного» Поэта — он всего лишь лицемер.

Но с точки зрения Наполеона, всеобще значимая мораль — это для всех прочих, сам он находится «по ту сторону Добра и Зла», он, таким образом, если угодно, действительно «лицемер». Однако не кантианскому моралисту судить его. Тем меньше романтическое Urteil /суждение/ вправе винить его в эгоизме и преступлениях, ибо всякое Действование эгоистично и преступно до тех пор, пока оно не возымело успех. А Наполеону его дело удалось. Кроме того, противники Наполеона не действуют против него, не разбивают его, и значит, их суждение о нем — чистое лицемерие, болтовня. Они суть чистое бездействие, иными словами, Sein, следовательно, Ничто: если Германия (немецкая философия) отказывается «признать» Наполеона, она должна исчезнуть как Volk /народ/. Ибо Нации (Besonderheit /особенное/), противящиеся всемирной Империи (Allgemeinheit /всеобщее/), будут уничтожены.

Но Гегель признает Наполеона и являет его Германии. Он верит, что может спасти ее (своей «Феноменологией»), сохранить в снятой (aufgehoben) форме в лоне наполеоновской Империи.

Итак, перед нами двоица: Вершитель судеб — Провидец, Наполеон-Гегель, Действование (всеобщее) и Знание (абсолютное). С одной стороны, Bewuptsein /сознание/, с другой — Selbstbewuptsein /самосознание/.

Наполеон обращен к внешнему Миру (общественному и природному): он его понимает, ибо действует успешно. Но он не понимает сам себя (он не знает, что он есть Бог). Гегель обращен к Наполеону: но Наполеон — это человек, Человек «совершенный», тотальная интеграция Истории. Понять его — это понять Человека, понять самого себя. Понимая (= оправдывая) Наполеона, Гегель завершает самопознание. Так он становится Мудрецом, «совершенным» фило-софом. Если Наполеон — это являющийся Бог (der erscheinende Gott), то являет (rdv&e — раскрывает) его не кто иной, как Гегель. Абсолютный дух = полнота Bewuptsein и Selbstbewuptsein, иначе говоря, реальный (природный) Мир, включающий в себя всемирное однородное Государство, воплощенное в жизнь Наполеоном и раскрытое /г6v6h/ в его сути Гегелем.

Однако: Гегель и Наполеон — это два разных человека; стало быть, Bewuptsein и Selbstbewuptsein еще разделены. Но Гегель не любитель дуализма. Будет ли снята эта последняя диада?

Это могло бы (и еще может!) произойти, «признай» Наполеон Гегеля, подобно тому как Гегель «признал» Наполеона. Надеялся ли Гегель (1806 год), что Наполеон позовет его в Париж, чтобы там сделать Философом (Мудрецом) всемирного однородного Государства, которому надлежало бы объяснять (оправдывать) — а возможно, и направлять — действия Наполеона?

Со времен Платона подобные мысли неизменно соблазняли великих философов. Но пассаж на эту тему в «Феноменологии» (р. 471, 11-я строка снизу — р. 472 /с. 360–361/) слишком (намеренно?) темен.[114]

Как бы там ни было, История закончилась.

Резюме курса лекций 1936–1937 учебного года

{Из Ежегодника Высшей практической школы за 1937–1938 учебный год. Секция религиеведения)

Мы изучили разделы В и С главы VI «Феноменологии духа», посвященные анализу диалектической эволюции христианского Мира от его начала до Гегеля.

Гегель усматривает начало и основание Христианства в идее Индивидуальности, открытой Рабом и неизвестной Миру языческих Господ. Индивидуальность — это синтез Единичного и Всеобщего, абсолютная или всеобщая ценность, воплощенная в единичном существе и этим существом, единичное бытие, обретающее в качестве такового всеобщую значимость, иначе говоря, бытие всеобще признанное. Только этот синтез, претворяясь в действительность в качестве человеческого существования, может дать Человеку окончательное Удовлетворение (Befriedigung) и сделать бессмысленным и невозможным как всякое бегство (Flucht) в потустороннее (Jenseits), к которому подталкивает его Вера или художественное воображение, так и любое подлинное превосхож- дение наличного Мира посредством отрицающего усилия, требующего Борьбы и Труда и созидающего новый реальный Мир. Человек, который воплощает Индивидуальность, достигает вершины исторической эволюции и тем завершает эту эволюцию.