Введение в чтение Гегеля

Предметом человеческого Желания должно быть другое Желание. Значит, для того чтобы Желание стало человеческим, прежде всего нужно, чтобы Желаний (животных) было много. Иначе говоря, условием, при котором из Самоощущения может родиться Самосознание, а внутри животности — возникнуть человечность, будет множественный характер животной реальности. Стало быть, человек может появиться на земле только в стаде. И потому человеческая реальность может быть только общественной. Но для того чтобы стадо сделалось обществом, одной множественности Желаний мало, нужно также, чтобы предметом Желаний отдельных особей в стаде были — или могли стать — Желания других особей. Если человеческая реальность — это реальность общественная, то общество человечно только как совокупность Желаний, которые распространяются друг на друга и желаются только как Желания. Человеческое, или лучше сказать очеловечивающее, Желание — то самое, что учреждает свободного и исторического индивида, который знает о своей индивидуальности, свободе, истории и, наконец, о собственной историчности; это антропогенное Желание отличается, стало быть, от Желания животного (учреждающего природное сущее, которое живет животной жизнью и может лишь ощущать собственную жизнь) тем, что оно направлено не на реальный, «позитивный», налично-данный объект, а на другое Желание. Так, например, в отношениях между мужчиной и женщиной Желание человечно в той мере, в которой хотят овладеть не телом, но Желанием другого, желают «обладать» Желанием, «ассимилировать» Желание как таковое, иными словами, хотят быть «желанным», или «любимым», или, лучше сказать, «признанным» в своей человеческой значимости, в своей реальности человеческого индивида. И точно так же Желание, направленное на природный предмет, человечно постольку, поскольку оно «опосредовано» Желанием другого, направленным на тот же самый предмет: человечно желать то, чего желают другие, и потому что они этого желают. Так, совершенно бесполезный для животной жизни предмет (знак отличия или вражеское знамя) желается исключительно потому, что стал предметом желания других. Такое Желание свойственно только человеку, и человечность, как нечто отличное от животности, творится не чем иным, как действием, которое нацелено на удовлетворение как раз такого Желания: человеческая история — это история желаемых Желаний.