Введение в феноменологию Эдмунда Гуссерля

Таким образом, это совершенно особый метод, который, очевидно, существенно отличается от того способа рассмотрения, который был принят в Логических исследованиях. Здесь есть также определенные выводы, которые, по крайней мере на первый взгляд, несут печать выводов метафизических — выводы, которые должны быть объяснены с позиции Гуссерля прежде, чем они бы были отвергнуты. Таким образом, между 1900 и 1913 гг. произошло нечто важное. В это время имел место какой-то новый кризис, и с ним, разумеется, тесно связаны все рукописи, которые были написаны в те годы и из которых до настоящего времени нам известна лишь малая часть. Перед Идеями I вышла в свет только одна статья, которую Гуссерль назвал «Философия как строгая наука». «Строгая» не означает здесь «математическая» наука. Философия есть материальная априорная наука, которая должна быть «строгой», т.е. ответственной и наиболее фундаментальной наукой. Это последнее основание должно содержаться в самой философии, она должна, наконец, стать зрелой наукой. Мы должны искать основания, в котором мы не могли бы больше сомневаться. И методом этого является так называемая трансцендентально-феноменологическая редукция, теория которой, однако, развивается только в Идеях I. Но «Философия как строгая наука» не проясняет для нас тех изменений, которые привели к Идеям I.

Сейчас я вернусь к ситуации в европейской философии до 1900 года, чтобы, исходя из нее, понять в каком смысле философия Гуссерля от Логических исследований до Идей I представляла собой протест против распространенного тогда способа философствования. Философия на протяжении нескольких десятилетий перед выходом Логических исследований была, в принципе, либо психологией (эмпирически-экспериментальной или дескриптивной), либо была представлена такими течениями, как неокантианство. Гуссерль, напротив, выбирает совершенно иной путь. С неокантианством ему пришлось полемизировать значительно позднее. Сперва же — как уже было упомянуто — речь шла о полемике с психологизмом и распространенной манерой тогдашнего философствования. Это была эпоха восстановления философии после краха немецкого идеализма, особенно школы Гегеля, который произошел в середине века. Это восстановление шло двумя путями: через психологию, которая в то же время была скрытой философией, и путем восстановления связи с исторически минувшими философиями, прежде всего с Кантом, но также и с другими прежними системами — вплоть до Аристотеля. В то время развивалась наука о философии, которая постепенно превращалась в философию со своим понятийным аппаратом, т.е. становилась мышлением чужих мыслей и с использованием чужого понятийного аппарата, постоянно развивавшегося и перестраивавшегося, — и все это в отрыве от действительности и с некоторой слепотой к конкретному видимому содержанию. Гуссерль, напротив, стремился реализовать иной способ философствования, чтобы, в определенном смысле, найти иной мир: совокупный состав феноменов, с которыми мы постоянно имеем дело, не зная того, что мы имеем с ними дело, что мы ими действительно обладаем — ибо мы всегда имеем предметную установку, т.е. направлены на то, что находится в пространстве и времени, и склонны немедленно облачать это в одеяние готовых, сформированных наукой, абстрактных понятий — несмотря на громкий призыв к «опыту». То, что при этом мы переживаем непрерывный поток феноменов, благодаря которым даны нам вещи, — этого мы не знаем, как и не осознаем мы конкретное, наглядное содержание этих вещей. Все это подлежало открытию при новом способе философствования. Гуссерль говорил позднее: это «скрытое» сознание, о котором мы поначалу ничего не знаем. Сознание должно быть открыто и эксплицировано. И при этом открывается и новый путь познания мира. Но об этом — в следующий раз.

Вторая лекция. <История феноменологического движения (II)>

22 сентября 1967