Введение в феноменологию Эдмунда Гуссерля

Различные основные типы предметов можно перечислять и дальше. Есть [и такие примечательные предметности, как социальные образования, правовые образования,] например, университет в городе Осло. Что это такое, университет города Осло? Может быть, это что-то такое, что может быть чувственно воспринято? Конечно, здания университета и люди, которые здесь учатся и преподают — все это может быть воспринято, чувственно воспринято. Имеется здесь и немалый объем чужого психического, душевные процессы студентов и профессоров. Можно сказать, что познание чужой психической жизни здесь тоже как будто бы должно быть принято в расчет. Но все это, конечно же, еще не университет. Ведь однажды может произойти ужасное землетрясение и все эти прекрасные здания разлетятся на куски, а все люди, все студенты и профессора, погибнут, но университет города Осло и тогда будет существовать как и прежде. С другой стороны, возможна ситуация, когда какая-то группа людей приходит к такому соглашению: «Мы будем учиться вместе. Те, кто знает больше нас, помогут нам, а мы окажем им поддержку и т.д. Мы станем свободным сообществом учащихся. Мы будем учить друг друга!» Могли бы мы в таком случае сказать, что перед нами уже университет? Нет, поскольку университет должен быть «основан» в правовом смысле, должно иметь место чье-то формальное решение, причем не вообще чье-то, но решение того, кто имеет на это полномочие, того, кто является юридическим лицом. Им может быть король или ландтаг, им, в конце концов, может быть и какой-то узурпатор, который сумел стать правителем страны, ибо тогда он уже не только частное, но и юридическое лицо. Кроме того, есть определенные признанные предписания, согласно которым может быть основана такая вещь, как университет, есть законы, то есть юридические образования, которые позволяют или дают полномочие соответствующему человеку или государственному институту основать университет. И если кто-то хочет ликвидировать университет, то должно существовать отменяющее решение того же самого института, того же короля, того же ландтага, которое обладает силой, необходимой для того, чтобы, так сказать, превратить в ничто уже существующий университет. Иначе университет продолжает существовать как и прежде, хотя людей, которые основали его, уже нет.

Итак, есть такие примечательные предметности, как университет, ландтаг, окружной суд, академия Наук и т.д. Я не знаю, как их следует назвать: «социальные» предметности или «юридические» предметности? Есть впрочем, и многие лица, которых невозможно идентифицировать с реальными людьми. Например, если я — {просто} Роман Ингарден, то я еще не профессор. Я не профессор даже тогда, когда я, скажем, практически выполняю функции профессора, т.е. когда я преподаю и читаю лекции. Скорее, я только тогда становлюсь профессором, когда я назначен на эту должность. Подобно этому, если я хочу стать, к примеру, врачом или членом парламента, или, как судья, — членом суда, то в каждом из этих случаев я должен становиться ими юридически определенным образом. Но как только это происходит, я <уже не просто частное лицо, тогда я есмь уже нечто иное. Англичане ясно демонстрируют это, когда они, выполняя функции судьи, члена парламента и т.д., носят особое одеяние. Это знак того, что соответствующий человек — не просто господин имярек, но, к примеру, судья. Теперь он обладает полномочием производить те или иные действия, заранее определенные законом. Например, как врач он имеет право оперировать, а как судья — осуществлять определенные юридические действия и т.д. Как же дело обстоит к непосредственным познанием таких предметностей? Ясно, что оно не может быть тождественным чувственному восприятию. Но, как говорит Гуссерль, мы тогда и только тогда имеем право признать, что имеется или может иметься нечто такое как вышеназванные различные <типы> предметностей, если мы имеем непосредственное, изначально дающее созерцание, которое позволяет нам постичь или, если хотите, просто схватить эти разнообразные предметности. Здесь, таким образом, абсолютно иное понимание «непосредственного опыта», чем у эмпириков. Есть множество различных способов постигающего отношения, которые дают нам доступ к самым разнообразным предметностям, которые были здесь в общих чертах описаны, и позволяют нам прямо постичь их. Так дело обстоит уже со всеми [артефактами]. Это начинается, к примеру, уже со стола. Стол — это и некий полезный предмет, это не просто физический объект, не чисто физическая вещь, хотя он и фундирован в физической вещи.