Введение в философию

И в этом пункте философия издавна обнаружила склонность перейти от множества к единству. Единство и гармония мира являются столь великими, что он не может быть понят как результат случайной встречи абсолютно-чуждых друг другу элементов. Монистическое мировоззрение выступает в двоякой форме: оно или выводит единство и гармонию вещей из воздействия творческого разума, действующего по единообразному плану – и тогда мы имеем теизм; или оно вносит единство в вещи еще глубже и утверждает: действительность есть вообще единственная, единая сущность, субстанция; множественность же представляет собой лишь расчлененность в единстве этой сущности; в этом случае мы имеем пантеизм. С двух точек зрения философия приходит к этому воззрению. Отправляясь из понятия Бога, к нему приходит теологическое умозрение; если Бог, как это говорит монотеистическое учение, есть творец всех вещей из ничего, то он поистине есть единый сущий, вещи же тогда суть через него и в нем; они не могут отрешиться от него и приобрести самостоятельное по отношению к нему бытие. С другой стороны, исходя из понятия природы, к той же мысли о единстве сущности приходит физическое созерцание. Если все вещи находятся в общем и постоянном взаимодействии, то все явления замыкаются в одно всеобъемлющее явление, в единый мировой процесс, и этим дается понятие единства того, что изменяется, – понятие единства субстанции.

Также и теория познания приходит к двум последним проблемам: мы можем назвать их проблемой сущности и проблемой происхождения познания.

Первая выражается вопросом: что такое познание? Реализм и идеализм или феноменализм дают на это различные ответы. Реализм видит в нем адекватный отпечаток действительности: в истинном познании вещи представляются точно так, как они суть в действительности, только, конечно, без самой действительности. Идеализм считает такое понимание за совершенно невозможным: как может познавание быть отпечатком и как бы повторением вещей? Познавание есть внутреннее психическое явление; – каким образом может существовать сходство между ним и внешними вещами? И если бы даже таковое существовало, мы не могли бы знать этого, – мы не можем выйти из самих себя и сравнить наши представления с вещами.

Второй вопрос: как возникает вообще познавание? И он дает повод к возникновению противоположности, проходящей через всю историю философии, – противоположности эмпиризма и рационализма. Эмпиризм выводит всякое познание из восприятия: опыт есть единственный источник познания, опыт же состоит в сочетании восприятий. Рационализм же, напротив того, утверждает: всякое собственно научное познание предполагает другой принцип, не могущий произойти из восприятия. Всеобщность и необходимость – как ее строже всего представляет математика и как к ней стремится, однако, всякая наука – никогда не может явиться из опыта, всегда показывающего лишь то, что происходит в данном случае, а не то, что происходит во всяком случае. Наука в настоящем смысле возникает из рассудка, который образует понятия и преследует их отношения по изначала свойственной ему внутренней закономерности.

Изыскания этики сводятся к одному последнему вопросу: на чем покоятся в конце концов все различия ценностей, в особенности различия ценностей между человеческими поступками и настроениями? Два воззрения противостоят здесь друг другу. Одно утверждает: на их действиях на склад жизни – хорошо то, что имеет благоприятные последствия, дурно то, что имеет неблагоприятные последствия для склада жизни индивидуума и совокупности, членом которой он состоит. Это телеологическое воззрение. Другое воззрение, – его можно назвать формалистическим (оно называется также интуитивистическим, в противоположность утилитарному, как называется в Англии телеологическая этика), – утверждает: хорошее и дурное суть абсолютные качества образов действия и направлений воли; они могут быть лишь восприняты и признаны, а не могут быть собственно выведены и обоснованны. Если право первое воззрение, то поднимается новый вопрос: какое же это содержание жизни, по осуществлению которого или способствованию которому различаются благоприятные действия от неблагоприятных? Что составляет высшую и конечную цель человеческого стремления? Если на это дается ответ: чувственные возбуждения наслаждения или счастья, то мы имеем гедонизм. Если, напротив того, цель поставляется в некотором объективном складе жизни и в жизненной деятельности, то мы имеем перед собой воззрение, для которого нет традиционного выражения; вспоминая, что начало этого воззрения положено в Аристотелевой философии, его можно было бы назвать энергизмом: деятельное проявление всех добродетелей и способностей, в особенности же высших, – вот что по этому воззрению есть высшее благо.

Книга первая. Проблемы метафизики