Введение в философию

1. ИСТОРИЯ КАК СВОБОДА: НАТУРАЛИЗМ И ТЕИЗМ

История делается людьми. После Вико - это аксиома, хотя многие все еще остаются запутавшимися в сетях натуралистических или теологических предрассудков, которые делают невозможным четкое понимание оной. Поэтому, говоря, что история делается людьми, хотят сказать, что история - продукт или реализация свободы, которой люди отличаются от природных вещей. Свобода начинает отрицаться за человеком либо если человека хотят втиснуть в натуралистическую концепцию, либо если его проецируют на фоне теологической интуиции.

Что касается натурализма, можно, конечно, считать, что избегают его именно для спасения свободы, противопоставляя дух материи и фатальному порядку механизма. И точно так же можно считать, что гарантируют человеческую свободу, отличая дуалистически дух человека от божественной причинности. Но в итоге любой дуализм, ограничивая каждый из двух этих моментов, уничтожает всякую свободу, потому что каждый из двух моментов, поскольку он отрицается другим, является тем, что он есть, только в связи с другим; и как в своем бытии, так и, следовательно, в своем действии (operari sequitur esse*) оказывается таким, каким его делает другой.

2. СТРЕМЛЕНИЕ ХРИСТИАНСКОЙ ТЕОЛОГИИ СНЯТЬ ДУАЛИЗМ

Но человек не ограничивал бы свободу Бога только в той теологической системе, которая бы решительно освободилась от трудностей дуализма, делая из человека творение Божье и отрицая в силу этого дуализм в его основе. Христианская теология, двигаясь в этом направлении, испробовала все пути, чтобы примирить свободу человека и Бога с дуализмом. Но огромные трудности, с которыми она столкнулась, никогда не были преодолены; и центральный пункт, вокруг которого она все время вращается, - догма о единстве Бога и человека как единстве, не исключающем тем не менее различие. Единство необходимо; и тот, кто не отдает себе в этом отчета, находится вне духа христианства. Принять это понятие изначального единства - значит поставить себя на почву современной философии, которая не может больше понимать дух как окруженный реальностью - природной или сверхприродной - чуждой и, стало быть, ограничивающей его бытие (и, следовательно, уничтожающей его свободу), в то время как она установила: нельзя понимать как духовное ничего, что не было бы по своей сути и абсолютно свободным.

3. ВЕЩЕСТВЕННОСТЬ ПРИРОДЫ

КАК ТАКОВОЙ И СВЕРХЧУВСТВЕННОСТЬ ИСТОРИИ

Только при этом условии история, дело рук людей, имеет ценность и смысл и предстает перед нами с тем характером сверхчувственности, который отличает ее от совокупности фактов природы; ибо, если обыкновенно говорят, что природные факты также невещественны, поскольку они понимаются и объясняются посредством отношений причинности, верно и то, что причинность ничего не объясняет и может лишь бесконечно расширять сферу тайны, в которой предстают все факты природы. Ибо, если А и В - два факта, которые в своей неповторимости, каждый в отдельности, являются таинственными (т.е. непосредственными познаниями, на которые наша мысль наталкивается, останавливается - и не идет дальше), - то когда они понимаются один как причина, а другой как следствие, они начинают являть себя частями более сложного факта, который будет А + В; но этот другой факт не будет иметь природы, отличной от природы каждого из двух элементов, которые раньше рассматривались раздельно. Если фактами являются два первые, то является фактом и новое событие - объект непосредственного познания, о котором мысль, по определению, никак не может дать себе отчет. Почему А производит В? Потому, что оно его производит. Невозможно выйти за пределы простой констатации этого факта. Всякое естественное исследование - усилие расширить горизонт фактов, которые непосредственно воспринимаются. Они не мыслятся, а описываются. Картина, которую человек видит с помощью первого и самого простого восприятия, может приобрести самые большие размеры; но мысль всегда остается ее зрителем. Почему? Этот вопрос - относится он к одной-единственной линии, или к одному-единственному цвету (если абстрагироваться от всего остального), или ко всей композиции - не получает ответа.

Такова судьба природы - но не истории, которая сама превращается в природу, едва лишь утрачивает свою сверхчувственность, становясь совокупностью фактов, рассматриваемых вразброс как неорганическое множество или, пожалуй, как упорядоченная совокупность антецедентов, консеквентов и сопутствующих явлений, как хорошо подогнанная система деталей, из которых каждая есть то, что она есть, и где все идет, как и должно идти - одним словом, как унитарный и не делимый на не зависящие один от другого и автономные элементы факт.

4. КРИТИКА ТРАНСЦЕНДЕНТНОЙ ТЕЛЕОЛОГИИ