Введение в философию ненасильственного развития

Многие результаты, изложенные в книге, и среди них такие принципиально важные как, например, формы социального устройства общества, понятия насилия и свободы и многие другие, вообще говоря, могут быть получены из весьма очевидного факта, а именно из того, что все процессы в реальной жизни человека имеют либо групповую, либо индивидуальную природу. Физика шла к осознанию двойственной природы мироздания многие века. В социальной же сфере, несмотря на тривиальность данного утверждения, оно не использовалось до настоящего времени. Второе допущение, далеко не очевидное, которое необходимо для построения теории, состоит в том, что все групповые процессы детерминированы, а индивидуальные имеют случайный характер. Опираясь на эти гипотезы, можно построить социальную теорию материалистического толка, в которой автоматически возникает понятие общества адекватного принятой гипотезе, предопределенность перехода к которому, вообще говоря, ниоткуда не следует. Здесь можно было бы конечно воспользоваться приемом К. Маркса, применившего метод индукции, и предположить, что раз рабы свергли рабовладельцев, крестьяне феодалов, значит, рабочие свергнут капиталистов. И все. На это потребовалось бы 5-10 страниц текста. Однако из математики известно, что использование метода индукции в таком простейшем виде некорректно и, следовательно, на каком то этапе может привести к ошибке. Так оно фактически и произошло.

События 20-го века показали, что у рабочих, во всяком случае, в подавляющем числе стран мира нет ни малейшего желания свергать капиталистов. В результате «призрак коммунизма», бродивший по Европе в конце позапрошлого века, куда-то тихонечко «убрел». Дальше, больше. Никто не желает верить в то, что групповые, социальные процессы предопределены. А это ведет, естественно, к отрицанию возможности построения социальных теорий и, следовательно, социальных прогнозов. Например, сегодня весьма популярно утверждение, что, если бы не немецкие деньги и не этот «гнусный немецкий шпион» Ленин, то все в России было бы как в Америке или Европе. И никаких проблем. Да и вообще, возможно ли создание социальных теорий и социальных прогнозов, когда личность, особенно если она ну очень сильная, творит все, что ее душе угодно?

В процессе работы над книгой выяснилось, что суть детерминизма в развитии, цели развития и причины смены социальных формаций гораздо глубже и сложнее, чем представлял себе, например, Маркс. Чтобы построить теорию, отвечающую на эти вопросы, мне пришлось использовать все знания, которые я накопил за свою жизнь. Но самое поразительное заключается в том, что теория становится полной и самосогласованной только в случае привлечения в качестве основной аксиомы фундаментального постулата Иисуса Христа. Для меня, воспитанного в духе атеизма, стало абсолютным откровением то, что, как выяснилось, я работал «Во имя Отца и Сына и Святого Духа».

Привлечение для построения теории аксиоматики, опирающейся на Учение Христа, позволило сформулировать дедуктивным образом весь понятийный аппарат, который обычно формируется на уровне статистической обработки общественного мнения, либо вводится силовыми приемами общественными группами либо идеологиями, доминирующими в обществе в данный момент времени. Перечень наиболее важных философских и социальных терминов приведен в приложении к книге.

После выхода первых изданий книги ко мне обращались многие с вопросом: «А что нельзя было изложить то же самое без привлечения имени Христа и Его Учения?». Многие вещи действительно можно было сделать и без привлечения Учения Христа. Но тогда остались бы повисшими в воздухе многие проблемы, а главное такая «мелочь» как решение проблемы детерминизма в развитии мира и человеческого общества и, следовательно, не были бы определены цели развития человечества в будущем, ибо без решения проблемы детерминизма все социальные построения оказываются построенными на песке.

При написании книги я контактировал со многими своими друзьями. Они читали мои статьи и фрагменты этой книги. Я получил много полезных рекомендаций и советов. В связи с этим мне хочется назвать такие имена: Валерий Иванович Волков (мы с ним работали в Чернобыле), Владимир Федорович Присняков (товарищ с днепропетровских времен), Виталий Петрович Пащенко (товарищ, чернобылец, его конструктивный пессимизм во многом способствовал улучшению наиболее трудной, философской части книги), Петр Петрович Яцентюк (товарищ, чернобылец, единственный среди моих друзей, генерал, доктор юриспруденции, дискуссии с ним были особенно полезны при написании социологических разделов книги), Чилап Валерий Викторович (товарищ по работе в ракетной отрасли). Всем им я крайне признателен за поддержку и внимание к моей работе. Особую благодарность мне хочется выразить моему товарищу по физтеховской группе, Борису Яковлевичу Когану, взявшему на себя труд по редактированию книги.