Введение в языкознание: курс лекций

Поскольку представители МФШ считали, что «ленинградцы» чрезмерно сближали фонему со звуковым типом, то первые позволяли в адрес последних иногда чересчур ядовитую критику. Чего, например, стоит словечко «щербема», которое придумал один из «москвичей» С.С. Высотский? Более сдержанным оказался М.А. Сапожков, который назвал щербовскую фонему «физической», тем самым лишив понятие фонемы её главного отличительного признака – смыслоразличительной функции. Без этой функции фонема превращается в звуковой тип (Реформатский A.A. Из истории отечественной фонологии. М., 1970. С. 13).

«Москвичи» нередко преувеличивали непонимание смыслоразличительной сущности фонемы со стороны ЛФШ и её отождествление со звуковым типом её представителями. Так, на попытку примирить МФШ с ЛФШ, предпринятую ещё в 1946 г. СИ.

Бернштейном, который утверждал, что между этими школами скорее терминологическое различие, чем принципиальное, A.A. Реформатский отреагировал так: «Я полагаю, что здесь вовсе не „терминологическое“ расхождение, а расхождение по существу, онтологическое. В этих двух направлениях речь идёт о разных предметах: в Ленинградской школе – о звуковом типе реальных звучаний в речи без учёта роли данных явлений в морфеме, а в Московской школе – „о подвижном элементе морфем“, о единице, получившей „языковую ценность“ и „рассматриваемой лингвистически“ без всякой оглядки на „звуковой тип“» (там же. С. 12).

Из этой цитаты можно сделать вывод о том, что ЛФШ вообще сводила понятие фонемы к звуковому типу. Но в этом случае эта школа должна была бы называться не фонологической, а фонетической, поскольку фонология в этом случае сводится к фонетике (в узком смысле этого термина). По праву ЛФШ называется фонологической. Её основатель и его ученики весьма ясно и глубоко сознавали смыслоразличительную сущность фонемы. Недаром Л.Р. Зиндер и Л.В. Бондарко писали в предисловии к книге Л.В. Щербы «Русские гласные в качественном и количественном отношении» (Л., 1983): «Рассмотрев вопрос о тождестве фонемы, о сопринадлежности её оттенков, Л.В. Щерба дополнил приведённое выше определение фонемы: к словам „способное ассоциироваться со смысловыми представлениями“, он добавил „и дифференцировать слова“. Итак, можно сказать, что если Бодуэн открыл фонему, то Щерба открыл её смыслоразличительную функцию» (указ. соч. С. 12). И здесь мы слышим некоторые полемические преувеличения: невозможно открыть фонему без открытия её главной черты – смыслоразличительной функции. Но одно несомненно: ЛФШ вовсе не отождествляла фонему со свуковым типом. Они расходились в материале, из которого фонема выводится: для МФШ это была главным образом морфема, а для ЛФШ – не только морфема, но и слово.

Теоретические расхождения между ЛФШ и МФШ вылились в практические. Они состоят в следующем: ЛФШ признаёт в русском языке фонемы /ы/, /г'/, /к'/ и /х'/, тогда как МФШ считает их вариантами соответственных фонем /и/, /г/, /к/, /х/. Свою правоту «москвичи» доказывают с помощью так называемых минимальных пар, под которыми понимают такие противопосталения, как вал – вол, гол – гул, палка – галка, брат – брать, где смыслоразличение осуществляется только парой звуков [а-о, о-у, п-г, т-т']. Подобные противопоставления позволяют говорить о наличии в русском языке соответственных фонем /а, о, у, п, г, т, т'/. Но есть ли в русском языке такие минимальные пары, смыслоразличение в которых производилось бы с помощью звуков [и] и [ы], [г] и [г'] и т. д.? Может быть, это «бил-был», «мил-мыл» и т. п.? «Москвичи» возражают: смыслоразличение здесь осуществляют первые мягкие и твёрдые согласные, а не гласные.

Кто же прав в неоконченном споре между МФШ и ЛФШ? Если определять фонемы по минимальным парам, то правы «москвичи». Если же вспомнить о том, что в реальной жизни мы распознаём слова и их формы, учитывая весь состав звуков, из которых они состоят, то правы «ленинградцы». В этом случае, между прочим, Л.В. Щерба оказывается прав: смыслоразличение в словах «дети» и «детки» осуществляется не только за счёт суффикса, но и за счёт [т'] и [т], поскольку вместе с наличием или отсутствием суффикса они соучаствуют в различении смысла у этих слов. Подобным образом мы можем рассуждать и о противопоставлениях «бил-был», «мил-мыл»: смыслоразличение здесь осуществлется не только за счёт первых согласных, но и гласных. Тем более, если мы возьмём слова, где смыслоразличение осуществляется посредством целой группы фонемных противопоставлений: гора – герой, солнце – сиять, гулять – веселиться и т. д. В том-то всё и дело, что большая часть слов в языках состоит из нескольких фонем, что делает их смыслоразличение, как правило, избыточным.