Введение в историческую уралистику

Самоназвание мордвы-эрзи (морд. eŕʒ́a, eŕźa, eŕźä, впервые зафиксировано, как принято считать, в письме хазарского кагана Иосифа (X век), где в ряду подчинённых хазарами народов, между s‑var (очевидно, — сувары, племя, жившее на территории Волжской Булгарии) и c‑r‑mis (видимо — черемисы, то есть марийцы), упоминается народ arisu. Возможно, это же имя (эрзя) стало основой для названия загадочной страны Arsa(nija) или Arta(b), упоминаемой в трудах арабских географов с X века как один из трёх основных центров русов, наиболее труднодоступный для иноземцев. Происхождение слова эрзя остаётся неясным; среди высказывавшихся по этому поводу гипотез наиболее приемлемо предположение о заимствовании его из иранских языков: ср. др.-перс. aršan «самец, муж; бык, вепрь; герой, богатырь», хотя прямое сопоставление данного древнеперсидского слова с мордовским затруднено по фонетическим причинам.

Самоназвание мордвы-мокши (морд. mokša) впервые встречается в источниках XIII века — в записках фламандского путешественника бр. Вильгельма де Рубрука среди покорённых Чингис-ханом народов назван народ Moxel, живущий за Доном на севере, далее которого обитает мордва («Merdas, которых латыняне называют Merduinis»). Мокша наряду с эрзей (arǰan) упоминается в качестве одного из покорённых татарами народов Среднего Поволжья и в «Сборнике летописей» государственного деятеля при дворе монгольских ханов, перса Рашид-ад-Дина (XIV век). Этот этноним, по-видимому, связан с названием реки Мокши, протекающей по исконной территории расселения мордвы-мокши, которое, в свою очередь, может иметь балто-славянскую этимологию: др.-церк.-сл., др.-рус. мокръ «мокрый», лит. makonė «лужа», maklỹnė «грязь» (в бассейне Верхней и Средней Волги имеются и другие названия рек типа Мокша). То обстоятельство, что сегодня река Мокша называется по-мокшански Jov, не может служить в качестве контраргумента к гипотезе о балто-славянском происхождении названия реки: слово jov является нормальным мордовским производным от прауральского *joke «река», что может указывать на относительно позднее присвоение мокшанами важнейшей реке региона этого имени («Река»), уже после того, как прежнее (балто-славянское) название реки дало имя народу.

Истоки формирования мордвы следует связывать с племенами городецкой культуры, существовавшей одновременно с возникшей на той же основе (комплекс культур ложнотекстильной керамики) дьяковской культурой (см. раздел о марийцах) в VIII в. до н. э. — I в. н. э. на правобережье Средней Волги и в бассейне средней Оки, в долинах Суры, Мокши, Цны, Теши, то есть — на территории, где мордва впервые фиксируется по письменным источникам и живёт до сих пор. Можно предполагать, что достаточно близки к древнемордовским племенам по культуре и языку были зафиксированные русскими летописями в IX—XII веках Мурома и Мещера, жившие по Оке в её нижнем течении (район г. Мурома) и на территории Мещерской низменности, хотя никаких реальных фактов, указывающих на принадлежность языков муромы и мещеры к финно-угорской группе — кроме самых общих ономастических догадок — у нас нет. Очевидно, уже в середине I тыс. н. э. произошло обособление двух основных территориальных групп древнемордовского населения: южной, жившей в верховьях Мокши и Суры, позже распространившейся на северо-запад, в долину Цны (видимо — предки мордвы-мокши), и северной, населявшей междуречье Оки и Суры, бассейны рек Теши, Пьяны и др. (предки мордвы-эрзи).

Начиная с IX века мордва (в особенности — мокша на юге и востоке) попадает под влияние Волжской Булгарии, а с XI века мордовские земли становятся предметом внимания русских князей (согласно «Слову о погибели Русской земли» Морьдва платила дань мёдом Владимиру Мономаху (1053—1125 гг.)), и мордва принимает участие в борьбе Руси и Булгарии за зоны влияния в Среднем Поволжье. Особенно эта борьба обострилась в конце XII — начале XIII века, когда (в 1221 году) в устье Оки был основан русскими Нижний Новгород, а в мордовских землях возвысился эрзянский князь Пургас, объединивший под своей властью не только «Моръдву Пургасову», но и «Пургасову Русь» и не без успеха боровшийся с русскими, совершая даже походы на Нижний Новгород. Разгром Пургаса нижегородцами в 1229 году состоялся при поддержке сына некоего князя по имени Пуреш (вариант — Пурейша), союзника владимирского князя Юрия, которого некоторые исследователи склонны также считать мордовским князем (в летописях, впрочем, упоминается «Пурешевъ сынъ съ половьци», что даёт основания сомневаться в его мордовском происхождении).