Введение в историческую уралистику

— ПФУ *met(e) «мёд» с сохранившимися производными во всех финно-пермских языках и в венгерском (удм. mu «мёд») [UEW:273]. Данное слово может быть заимствованием из того же, раннего индоиранского языка-источника: ср. др.-инд. madhu «сладкий напиток, сома, мёд», ав. maδu «вино» (< ПИЕ *medhu‑ «мёд, медовуха») [UEW:273; Rédei 1986:45], возможно, однако, (прежде всего исходя из различий в семантике финно-угорских и индоиранских слов, учитывая также и фонетические трудности), что источником заимствования был тохарский, точнее — прототохарский язык: тох. B mit «мёд» (Rédei 1986:45; Напольских 1994:37] (см. ниже, раздел V).

По-видимому, данные этимологии можно рассматривать как свидетельства о расширении финно-угорского праязыкового экологического ареала по сравнению с прауральским в южном и / или западном направлении: если бы пчела и мёд были известны ещё носителям уральского праязыка, непонятны были бы причины заимствования этих слов в прафинно-угорский. Подчеркну, что в данном случае принципиальное значение имеет не территориальный фактор — распространение в наши дни пчелы только западнее Урала (как было показано в работах П. Вереша [Veres 1971; Veres 1991], в древности, особенно в атлантикуме, да и в первой половине суббореала, когда ещё сохранялись на Урале и на юго-западе Западной Сибири широколиственные леса с таким медоносом, как липа, вполне возможно предполагать наличие на данных территориях и дикой пчелы), — а то обстоятельство, что данные термины заимствованы финно-уграми из индоевропейских языков, контакты с которыми в любом случае могли иметь место только в более южных и западных районах (см. также ниже).

По-видимому, в прафинно-угорское время сохранялись приведённые выше старые термины для северного оленя, соболя, рябчика, змеи, морошки. Почти так же обстоит дело с сохранностью прауральских названий рыб: с уверенностью можно предполагать сохранение в прафинно-угорском приведённых выше прауральских названий для нельмы, линя, осетра, стерляди, хуже обстоит дело с сиговыми (реконструкция семантики не столь очевидна для прафинно-угорского), однако набор сибирских рыб для прафинно-угорского уровня может быть дополнен следующим сравнением:

— ПФУ *ćorɜ(‑kɜ /‑ŋkɜ) > саам. (Н.) čoarran «лосось, зимующий в реке, мигрирующий весной в море и возвращающийся осенью в реку», (Кар.) šoarran «лосось с бледной кожей, без икры и молок» — ППерм. *ćerɜg «рыба» (коми ćeri «рыба», удм. ćori̮g «тж») — манс. (Co., Кон.) sorėχ «сырок, Coregonus peled» — хант. (Дем.) sarəχ, (Вах) sarək, (Каз.) sorəχ «сырок, Coregonus peled» [Sebestyén 1935:13—14, 43]. Кажущееся несоответствие вокализма пермских слов саамскому и обско-угорскому может объясняться особенностями развития пермского вокализма в словах со старой суффиксацией («пермский умляут» — см.: [Напольских 1995]). Сдвиг значения в пермских языках напоминает развитие ПИЕ *lak̑-so‑ «лосось» > тох. B laks «рыба» [IEW:653], на что указывала ещё И. Н. Шебештьен [Sebestyén 1935:44]. Сырок, будучи одной из важнейших промысловых рыб Обско-Иртышского бассейна, своего рода «рыбным хлебом» для обских угров, рыбой, открывающей вонзь — весенний ход проходных рыб вверх по рекам Западной Сибири, полностью отсутствовал в бассейне Волги (в настоящее время пелядь искусственно акклиматизирована в Волге) (Борисов 1923:180—190; Рыбы 1969] (см. рис. 8, 7), и переход значения *«сырок» = *«основная рыба» > «рыба (вообще)» представляется вполне естественным, если предполагать продвижение носителей языка из Западной Сибири в бассейн Волги-Камы, которое должно было произойти ещё в прафинно-угорское или в непосредственно постпрафинно-угорское время.

Следующие прафинно-угорские зоонимы, не имеющие, как будто, параллелей в самодийских языках, также могут быть полезны при определении прафинно-угорского экологического ареала:

— ПФУ *tokta «гагара, Gavia» — финско — саамско — марийско — коми — обско-угорская параллель [UEW:530]. Из всех видов гагар только чернозобая (Gavia arctica) достаточно распространена в Восточной Европе: встречается севернее линии, соединяющей истоки Волги и Камы, с островными вкраплениями южнее, при этом в лесной зоне она достаточно редка, тяготея к крупным озёрам, устьям больших рек и морскому побережью, хотя в прошлом её ареал на юге мог быть значительно шире [Птицы 1982:259—264]. Прасамодийское название гагары *ńuə̑nå [Janhunen 1977:112] могло первоначально (в прауральском) служить для обозначения какого-либо другого вида гагары.