Введение в историю экономической мысли. От пророков до профессоров

Примерно так обстоит дело с неоклассической наукой. На этих страницах мы расстаемся с нею в период ее расцвета. Мы оставляем ее только что отстроенной, даже еще местами незавершенной, но уже видны изящные и стройные контуры невиданного дотоле здания, отвечающего вкусам и запросам своей эпохи. Мы оставляем ее в таком состоянии потому, что именно в таком состоянии застал ее внезапный ураган, шквал, смерч, который обрушился на нее, сокрушая все до основания и разметая обломки по сторонам…

..Прощаясь с классической теорией в главе 16, мы попытались обозреть ее основные постулаты, предупредив читателя, что все они рано или поздно были отвергнуты последующей экономической мыслью.

Давайте же теперь напоследок взглянем на неоклассическую теорию. Взглянем на нее в целом, чтобы обрисовать и запечатлеть ее неповторимый облик. Ибо того, что должно вырасти на ее месте, нам не увидеть. Там до сих пор разбирают обломки и возводят времянки…

При подобном взгляде "в целом" исчезает разнообразие деталей и нюансов. Остается схема, а всякая схематизация есть определенное упрощение. Зато лучше видны основные контуры и связи — подчас такие, которые не видны вблизи.

Перед нами открывается картина, об одной особенности которой можно сказать уже прямо здесь. До сих пор мы видели, как неоклассическая теория отталкивалась (иногда буквально отпихивалась) от классической. Сейчас мы обнаруживаем, что наша героиня переняла у предшественницы кое-что немаловажное. Речь идет о том, что рынок не есть нечто нераздельное. Напротив, он состоит из трех рынков. Это: рынок труда, рынок товаров и рынок денег. Все три рынка достаточно обособлены друг от друга. Они автономны до такой степени, что сдвиги в одном из них мало (или совсем не) влияют на функционирование других.

Данное представление, из которого нередко исходил Адам Смит, осталось в неоклассической теории как подразумеваемая презумпция, позволяющая изучать вопросы занятости отдельно от проблем капитала и процента или строить теорию денег независимо от всего остального. Указанное представление можно выявить в концепциях Австрийской школы. Невооруженным глазом его можно увидеть в построениях Английской школы. Несколько менее отчетливо, но все же присутствует оно даже у Вальраса. Таким образом, оказывается, что неоклассическая теория возведена на фундаменте классической политической экономии.

Представление о трех раздельных рынках позволило Дж. М.Кейнсу назвать "классической' всю линию от Рикардо до Пигу (нужно заметить, что имел он в виду главным образом ученых Великобритании), а собственное намерение рассматривать единый рынок труда, капитала и валюты подчеркнуть в самом названии своего главного труда — "Общая теория занятости, процента и денег".

Теперь обратимся к предмету данной главы, не забывая и о коренном отличии неоклассической теории от ее предшественницы — об идее статического равновесия.

Не все, о чем мы будем говорить здесь, попало в материал предыдущих глав. Но практически все рассуждения неоклассиков так или иначе, либо прямо, либо косвенно, предполагают то, о чем сказано далее.

Рынок труда

На этом рынке встречаются предложение труда со стороны рабочих и спрос на труд со стороны нанимателей. Ценой труда является заработная плата. При соответствующей цене спрос на этот товар уравновешивается его предложением Но уровень оплаты труда в денежной форме — это не показатель благосостояния. Последнее зависит еще от уровня цен (реальная зарплата). Выразим сказанное математически, введя следующие обозначения:

N — предложение труда;

w — денежная оплата труда;

р — уровень цен.

Чем выше реальная зарплата, тем больше желающих за нее трудиться, или иначе: тем больше времени один рабочий согласен работать (в день, месяц, год). В общем виде сказанное выражается простой функцией:

Но каков характер этой функции N от w/p Отбросим область совсем низкой и очень высокой зарплаты. Почему? Потому что категории очень низкооплачиваемых и категории очень высокооплачиваемых ведут себя, во-первых, совершенно по-разному при небольших изменениях зарплаты и, во-вторых, там могут встретиться разные неожиданности и нерегулярности. Например, если уж человек согласен работать за очень низкую плату, небольшое ее снижение, возможно, заставит его трудиться не меньше, а больше, чтобы обеспечить себе прежний доход. А при очень высокой оплате, наоборот, небольшое ее повышение может не вызвать желания трудиться больше. (Поясним: мы говорим о малых приращениях аргумента, чтобы исследовать характер кривой.)

Таким образом, исключив область сверхнизкой и сверхвысокой оплаты труда, мы исходим из предположения, что в широком срединном интервале платы за труд предложение монотонно возрастет по мере роста зарплаты. При этом имеется достаточно оснований считать эту линию близкой к прямой. На рис. 28-1 мы изображаем сказанное графически.