Введение в изучение св. Григория Паламы

Что касается обвинения исихастов в тенденции к обскурантизму, то повод к нему есть (даже о. Мейендорф признал нечто подобное — см. выше, ч. I, гл. I, раздел «Монахи и гуманисты»). С другой стороны, и о. Подскальский отдает себе отчет, что среди исихастов были люди, весьма преуспевшие в humanitas.( [375]) Так что спор лишь о том, насколько исихазму присущ обскурантизм внутренне. Здесь автор настоящего Послесловия склонен присоединиться к позиции о. И. Мейендорфа и И. П. Медведева: исихазм не допускает черпать во внешних науках основу для веры и мировоззрения, во всем же остальном он не связывает. Естественно, что в условиях, когда получение образования сопряжено с большими опасностями для веры и благочестия, лучше пожертвовать образованием. Но это вовсе не значит, что не нужно стремиться к образованию — в разумных пределах.

Со стороны «про–паламитской» из работ римско–католических богословов о паламизме в 1980–е гг. основное значение имели работы о. Андре де Аллё (см. выше), в 1990–е — его ученика, тоже доминиканца, но канадского, о. Жака Лисона. Заняться изучением триадологии св. Григория Паламы его побудил когда–то никто иной, как о. Иоанн Мейендорф, помяти которого он посвятил свою монографию( [376]). Выше мы упоминали о том, как разрешаются в монографии о. Лисона некоторые наиболее трудные вопросы учения св. Григория( [377]). Поэтому здесь ограничимся лишь общими соображениями о его труде.