Введение в когнитивную лингвистику

У ряда авторов появляется метафора зимняя ночь – сон, основанная на сходстве внешнего вида, производимого впечатления. На лексическом уровне понятие «сон» поддерживается глаголами спать, дремать, существительными постель, покров и производными от них. Семантическое поле смерти оформляется существительными могила, одр, призрак, саван, скатерть (печальная), труп, глаголами стынут, стынет-цепенеет, кануть, прилагательными гробовая, мертвенно-свинцовые, траурные, мертвый, убитый, неживая.

Еще одна метафора – старуха – зимняя природа — также основана на сходстве внешнего вида. Белый снег, укрывший землю, похож на седину в волосах старухи. Лексема старость наполнена следующими лексическими единицами: старушка, безглазая, космы, клочья, посох, клюка, старуха пряжу прядет.

В ряде цветовых определений можно обнаружить скрытую символику: в светлых, пастельных тонах, принято видеть символ лёгкости, счастья, радости, романтичности, беззаботности, а в тёмных, вплоть до черного, – тяжесть, печаль, грусть, тоску, угрозу, мрак, безысходность.

Анализ текстов позволил выделить лексему белый, как наиболее частотную. Она характеризуется следующими фоновыми долями знаний: нравственная чистота, праведность, смерть. Белый цвет символизирует внешнюю оболочку в противоположность внутренней сущности.

Второй наиболее частотной лексемой является прилагательное серебряный, которое обозначает яркость и блеск светлого цвета.

Однако цветовая палитра зимней ночи, изображенная словесными средствами, представлена не только белым и серебряным цветами. Языковой спектр цветовых обозначений у некоторых поэтов (К. Бальмонт, И. Бунин) порой не уступает по своей гамме палитре импрессионистов: от розово-странного, почти белого – к розовому, затем лимонно-апельсинному, желтому, зеленому, голубому, синему и вновь к серебристо-белому. Если в описании зимы встречается черный цвет, то он, как правило, наиболее характерен для фона (пространство, небо) на котором контрастирует нечто белое (снег, Млечный путь): «Ночное небо низко и черно, /Лишь в глубине, где Млечный путь белеет…» (И. Бунин).

Одним из самых ярких приемов языка в описании зимней ночи является метафора. Эта всеобъемлющая форма тропа в данном случае интересна с когнитивной точки зрения – как способ создания языковой картины мира, возникающей в результате когнитивного манипулирования уже имеющимися в языке значениями с целью создания новых концептов, особенно для тех сфер отражения действительности, которые не даны в непосредственном ощущении.

Когнитивная метафора обозначает то, что в языке нельзя выразить другими средствами. Подобное здесь отождествляется с подобным: белый снег – белый саван (покрывало, скатерть, постель), белое поле – одр, саван. Замерзшая земля сравнивается с трупом: «…И простертый саван снежный /на холодный труп земли…» (П. Вяземский), либо со спящим. Знаки смерти присущи старости, поэтому образ старухи с седыми космами не является чем-то необычным. Мы имеем комбинацию двух сущностей: буквального смысла, передающего образное видение реалии, и ее метафору.

В современной концептуальной формуле зимней ночи нашли воплощение практически все элементы, выделенные нами в историческом ядре концепта: конь – метель («над крышею пурговый конь, /железом громыхая, скачет» (А. Белый), волки – спутники зимней ночи («вой протяжный голодных волков / раздается в тумане дремучих лесов» (Я. Полонский), бесы. Иногда они трансформируются под влиянием «личного опыта творцов культуры», отчего объём содержания концепта изменяется, приобретая дополнительные значения в связи с авторской идеей.

Тема зимней ночи не является необычной для русского искусства, каждый художник, поэт, музыкант выражает в этой теме собственное мироощущение, свой жизненный опыт.