Введение в конституционное право с разъяснением сложных вопросов

Во-первых, оно необходимо, потому что «каждый человек более бережно заботится о том, что принадлежит ему одному, а не всем вместе, а также потому что он будет лениться и оставлять другим делать то, что касается общих дел сообщества, как это происходит в тех случаях, когда много слуг. Во-вторых, потому что дела людей организуются более правильно, если каждый человек проявляет заботу о своих делах; если такой заботы нет, возникают недоразумения, вызванные тем, что каждый должен следить за какими-то предметами, не имея к ним интереса. В-третьих, поскольку безопасность государства обеспечивается в большей степени тогда, когда человек доволен тем, что он имеет… Споры возникают чаще там, где предметы собственности не разделены»[21].

Большевики так и не смогли полностью истребить понятие «мое», ибо ложной оказалась сама базовая посылка – предположение, будто обычный человек, сочтя высшей справедливостью обобществление собственности, ощутит себя совладельцем «общенародной собственности», вдохновится этим и станет трудиться так, как если бы работал на себя. Поэтому в качестве компромисса было узаконено понятие «личная собственность». Например, в ст. 10 Конституции СССР 1936 г. провозглашалось: «Право личной собственности граждан на их трудовые доходы и сбережения, на жилой дом и подсобное домашнее хозяйство, на предметы домашнего хозяйства и обихода, на предметы личного потребления и удобства, равно как право наследования личной собственности граждан – охраняются законом».

Можно, конечно, отобрать у людей собственность. Нельзя только отучить от желания ее иметь. И дело тут вовсе не в стремлении к богатству, а в том, что возможность распоряжаться пусть даже малым дает человеку столь необходимое ему ощущение свободы, личной автономии. Под влиянием некоторых сильных мотивов человек способен отказаться от земных благ. Но только по своей воле.

«Советы – работающая корпорация»

Этот термин ввел в оборот Карл Маркс (1818–1883) в работе «Гражданская война во Франции», посвященной периоду Парижской коммуны[22] (1871 г.).

«Коммуна, – писал Маркс, – должна была быть не парламентарной, а работающей корпорацией, в одно и то же время и законодательствующей и исполняющей законы»[23]. Развивая этот тезис, В.И. Ленин писал: «Продажный и прогнивший парламентаризм буржуазного общества Коммуна заменяет учреждениями, в коих свобода суждения и обсуждения не вырождается в обман, ибо парламентарии должны сами работать, сами исполнять свои законы, сами проверять то, что получается в жизни, сами отвечать непосредственно перед своими избирателями. Представительные учреждения остаются, но парламентаризма, как особой системы, как разделения труда законодательного и исполнительного, как привилегированного положения для депутатов, здесь нет»[24].

Но и с этим, «вторым китом» ленинской концепции также случился конфуз. Да, Советы из органов революционной борьбы превратились в органы власти. Да, формально именно они выражали «полноту власти народа», не случайно это слово даже дало название новому государству – Советское. Но очень быстро оказалось, что новый тип управления служит не «отмиранию государства», на смену которому согласно марксистско-ленинской доктрине должно прийти «полное общественное самоуправление», а, наоборот, отмиранию всяких гражданских навыков самоорганизации и самодеятельности.

Но почему марксизм счел, что государство – это зло и потому от него следует отказаться? Из-за совершенно извращенного его понимания – только как машины для подавления одного класса другим (подобное понимание государства как организованного насилия свойственно не только марксистам, но и анархистам). В.И. Ленин считал центральным местом в вопросе о государстве тезис Ф. Энгельса из его письма к известному немецкому социал-демократу А. Бебелю: