Читаем Введение в лингвофольклористику: учебное пособие полностью

Und wenn ich dann wiederum komm,Mein Herz ist vor Freuden so voll;Dein Auglein so klar,Dein schwar-zbraunes Haar Vergnugen mich tausendmal[Kl., 306]

'И если я потом снова приду, моё сердце будет полно радости; твои глазки ясные, твои тёмно-каштановые волосы будут радовать меня тысячу раз'

Только в немецких песенных текстах отмечены колоративные определения с морфемой 'золотистый' – golden 'золотой', goldfarb kraus 'золотистого цвета кудрявый', goldfarbig 'золотистого цвета'.

В немецких песнях встречаются также blond 'белокурый', blondgelockt 'белокурый', braun 'каштановый', gelb 'жёлтый', kir-schenschwarz 'тёмно-вишнёвый', rot 'рыжий'.

Ich möcht ein Kränzlein tragenAuf meinem blonden Haar [Kl., 257]

'Я хотела бы носить венок на моих белокурых волосах'

Wer sitzt denn darin?Ein Mann mit roten Haaren [Kl., 719]

'Кто сидит там? Мужчина с рыжими волосами'

В английской песне отмечаем long ravening 'длинный с чёрным отливом'.

And her bare neck was shaded with her Long, ravening hair [Sh., 160]

'И её обнажённая шея оттенялась длинными с чёрным отливом волосами'

Соотносительны немецкие и английские эпитеты, определяющие характер волос 'курчавые' – kraus и curled, 'вьющиеся' – lo-ckig и curly.

And curly was her hair [Sh., 127B] Holder Knabe im lockigen Haar, Schlaf in himmlischer Ruh,Schlaf in himmlischer Ruh![Kl., 812]

'А волосы у нее были вьющимися'

'Милый мальчик с вьющимися волосами, спи в небесном покое, спи в небесном покое'

Немецкое существительное Haar и английское hair в функции имени субъекта действия предполагают конструкции, которые характеризуют цвет и форму волос, а также их состояние. В немецких народных песнях: kohlschwarz wie Schimmel '<быть> чёрным, как смоль'; в английских – to be coal-black 'быть чёрным, как уголь', to be black as a raven's feather 'быть чёрным, как вороново крыло', to be curly 'быть вьющимся', like the velvet so soft '<быть> таким мягким, как бархат', to grow grey 'седеть', to hang down 'ниспадать', to hang over 'свисать', to lay 'лежать', to shine 'блестеть'.

В немецких и английских песенных текстах действия, производимые с волосами, разнообразны и направлены, прежде всего, на украшение внешности: ein Kranzlein auf das Haar setzen 'надевать венок на волосы', auf dem Haar tragen 'носить на волосах', streichen 'пригладить', to curdle 'закручивать', to go through/in one's hair 'прикасаться <гребнем> к волосам'.

Глаголы со значением 'стричь, подстригать, отрезать', возможные в русском эпосе, но практически отсутствующие в русской лирике, обычны для немецких и английских песенных текстов. Так, в немецком тексте говорится о подстригании волос, когда персонаж против своей воли должен идти в монастырь.

Im Kloster, im Kloster,Da mag ich nicht gesein,Da schneidt man mir mein Härlein ab;Bringt mir groB schwere Pein[Kl., 428]

'В монастыре, в монастыре, там я не хочу быть, там подстригут мне мои волосики; причинят мне этим большую боль'

Волосы подстрижены, если персонаж уже в монастыре.

Das Nönnlein kam gegangenIn einem schneeweiBen KleidIhr Harl war abgeschnitten,Ihr roter Mund war bleich[Kl., 447]

'Прошла монашка

в белоснежном платье,

её волосы были подстрижены,

её красный рот был бледным'

В английской песенной лирике волосы подстригают, когда героиня хочет изменить внешность.

Then I will cut off my curly hair, Man's clothing I will put onAnd I will follow after youTo be your waiting-man[Sh.I, 532]

'Тогда я отрежу свои вьющиеся волосы, и надену мужскую одежду, и я везде буду следовать за тобой, чтобы быть твоим слугой'

В немецкой и английской песенной традиции волосы можно zu-binden или to tie up 'связывать (завязывать)'; to ringle 'обвязывать'.

Bind du dein Haar mit zu!Ich will mein Haar nit binden,Ich will es hangen lan[Kl., 212]

'Свяжи свои волосы вместе!

Я не хочу связывать свои волосы,

Я хочу их оставить распущенными'

Перейти на страницу:

Похожие книги

Агония и возрождение романтизма
Агония и возрождение романтизма

Романтизм в русской литературе, вопреки тезисам школьной программы, – явление, которое вовсе не исчерпывается художественными опытами начала XIX века. Михаил Вайскопф – израильский славист и автор исследования «Влюбленный демиург», послужившего итоговым стимулом для этой книги, – видит в романтике непреходящую основу русской культуры, ее гибельный и вместе с тем живительный метафизический опыт. Его новая книга охватывает столетний период с конца романтического золотого века в 1840-х до 1940-х годов, когда катастрофы XX века оборвали жизни и литературные судьбы последних русских романтиков в широком диапазоне от Булгакова до Мандельштама. Первая часть работы сфокусирована на анализе литературной ситуации первой половины XIX столетия, вторая посвящена творчеству Афанасия Фета, третья изучает различные модификации романтизма в предсоветские и советские годы, а четвертая предлагает по-новому посмотреть на довоенное творчество Владимира Набокова. Приложением к книге служит «Пропащая грамота» – семь небольших рассказов и стилизаций, написанных автором.

Михаил Яковлевич Вайскопф

Языкознание, иностранные языки