Введение в литературоведение

На рубеже 1980—1990-х годов идет оживленный процесс «возвращения» многих текстов к массовому читателю. К нам приходят произведения, не напечатанные в свое время на родине, но опубликованные за границей (В.В. Набоков, И.С. Шмелев, Б.К. Зайцев, А.М. Ремизов, Е.И. Замятин, М.А. Алданов, В.Е. Максимов, А.И. Солженицын и др.).

Ныне изданы многие сочинения, которые прежде всего в силу идеологических соображений не могли увидеть свет сразу после их создания. Такие тексты публикуются чаще всего на страницах ежемесячных литературно-художественных журналов, причем, как правило, без указания на необходимые источники. Можно с полным правом утверждать, что текстологии как науки не существовало вплоть до 1990-х годов по отношению к тем писателям, чьи произведения сами по себе представляли неафишируемый акт гражданского мужества. Тщательная работа с такого рода произведениями текстологами начата совсем недавно.

Однако даже тексты с более удачной издательской судьбой, неоднократно публиковавшиеся в Советском Союзе и включенные в собрания сочинений писателей, далеко не всегда оказываются серьезно осмысленными текстологически. С теперешней точки зрения крайне бедные историко-литературные и реальные комментарии представлены в наиболее полных собраниях сочинений М. Горького (в 30 т.), В.В. Маяковского (в 13 т.), А.Н. Толстого (в 15 т.), М.А. Шолохова (в 8 т.) и других изданиях классиков советской литературы. Одна из главных причин неполноты текстологических объяснений кроется в сложившихся за годы советской власти идеологически зависимых концепциях биографии и творчества большинства писателей.

Недостатки текстологических изысканий советского времени искупаются опубликованными в 1980—1990-е и 2000-е годы бесценными источниками, воссоздающими подлинную картину литературного процесса: такими как «Дневники» и рукописный альманах «Чуккокала» К.И. Чуковского, дневники И.А. Бунина, Б.К. Зайцева, М.М. Пришвина, А.Т. Твардовского, К.М. Симонова, письма М.А. Булгакова, В.Б. Шкловского, Б.Л. Пастернака, М.И. Цветаевой, дневники и письма В.А. Каверина и многое другое. Высочайшее качество текстологической работы продемонстрировано в публикации документальных материалов, помещенных в «Ежегодниках Рукописного отдела Пушкинского Дома», в «Альманахе библиофила», в сборниках Российского государственного архива литературы и искусства «Встречи с прошлым», в альманахах «Минувшее» и «Лица» и ряде других изданий.

Профессия текстолога требует энциклопедических познаний во многих научных областях, поскольку источниками для текстологических комментариев служат не только различные варианты текста и его черновики, но также дневники и переписка писателя и его современников, всевозможные справочно-энциклопедические издания, архивные документы и музейные экспонаты, отклики критики. Текстолог должен детально представлять эпоху, в которую создавалось произведение, владеть информацией о личных и творческих связях писателя, свободно ориентироваться в особенностях языковой культуры определенного периода.

Качество работы текстолога зависит не только от его научной компетентности, но требует особой настойчивости и целеустремленности. Не случайно текстологов наряду с библиографами называют подлинными подвижниками науки. Дочь Л.Н. Толстого, хранитель музея-усадьбы в Ясной Поляне, Александра Львовна Толстая в 1918 г. вместе с группой энтузиастов готовила для книгоиздательства «Задруга» первое полное собрание сочинений писателя. «В одной из больших зал Музея (Румянцевского), где мы меньше всего мешали стуком машинок, нам поставили несколько столов. Музей не отапливался, – вспоминала А.Л. Толстая. – Трубы лопались, как и везде. Мы работали в шубах, валенках, вязаных перчатках, изредка согреваясь гимнастическими упражнениями»[16]. Неизданные произведения Л.Н. Толстого были уложены в двенадцати желтых ящиках. Забывая про голод и холод, пытаясь согреться кипятком, настоянном на сушеной моркови и земляничном листе, группа упорно и плодотворно работала, разбирая рукописи, сопоставляя варианты и черновики. «Брат Сергей и я проверяли дневники, – пишет дочь Толстого. – Сначала он следил по тексту, затем я. Мы привыкли к почерку отца, но все же нам приходилось прочитывать одно и то же бесконечное число раз, находя все новые и новые ошибки. Мы особенно торжествовали, когда находили такие ошибки, как, напр., Банкет Платона, как было напечатано в дневниках издания Черткова, который оказался Биномом Ньютона»[17]. Впоследствии эти сверенные, перепечатанные на машинке и отредактированные рукописи послужили источниками многих текстов для 90-томного (Юбилейного) Полного собрания сочинений Л.Н. Толстого.

Важную роль в работе текстолога играют исследовательская интуиция и литературный вкус. Именно эстетический критерий считал необходимым для текстологических штудий крупнейший специалист по пушкинским рукописям Сергей Михайлович Бонди (1891–1983).