Введение в Мадхьямику

Если два деяния – благое и неблагое – являются нереальными, то хотя и так, но поскольку видение волосков и т. д. действительно [имеет место], приятное не является полным созреванием неблагого деяния, а неприятное – благого деяния. Вследствие непредставления[209] благого и неблагого деяний – освободятся. Поэтому Бхагаван в отношении обычных существ, проводящих очень точное[210] исследование, думает: «Благодаря отрицанию деяния и плода приходим к [тому, что] относительное будет уничтожено», и отрицает размышление, опирающееся на деяние и плод: «Полное созревание плода деяний невообразимо, непостижимо».

Если говорят так: «Если устанавливаем связь плода [с] деяниями так, тогда не будет ли чем-то не существующим ни под каким видом та алая-виджняна, которая в святой [сутре] «Приход на Ланку» – «Ланкаватаре» и других [сутрах] называется всесеменной основой, [обладающей] специфической способностью [являть] неисчислимые дхармы, причиной рождения всех вещей, подобной морю в отношении волн?», то [это] не так, поскольку такое указание трактует ее как существующую для обращенных[211]. Следует понять, что словом «алая-виджняна» называется именно шуньята, так как [она] охватывает бытие всех вещей.

Существует не только алая-виджняна, но и индивид, поскольку указание о его существовании он сделал для поддержки[212] воспитываемых существ. Как сказано: «Монахи, пять скандх – бремя. Несущий бремя – индивид».

То, в отношении чего указывается столько-то скандх, то, именуемое разумом – читтой, или умом – манасом, или сознанием – виджняной, является [тем носителем, о] котором говорится: «Когда длительное время облачен в веру, нравственность и т. д. и развивает [их], то впоследствии придет на небеса».

Все это говорится намеренно[213]. Какое же здесь намерение? Следует сказать:

43) Это указание: «Всеобщая основа – алая – существует и индивид существует.
Именно эти скандхи существуют», – [делается]
Для того, кто не поймет
Очень глубокую идею согласно тому.

Те обращенные, которые, поскольку за долгое время сделались привычными к взгляду иноверцев – тиртиков, не могут проникнуть в [понимание] глубокой природы сущего – дхарматы и, услышав учение, утверждающее: «Я – нет! Не возникает», пугаются, в самом начале думают об учении о пустоте как о подобном бездне, [они,] отвернувшись от того [учения], не реализуют великую идею – благо. Объяснение же в самом начале алая-виджняны и т. д. приведет [к тому, что,] отвергнув систему иноверцев – тиртиков, [извлекут] великую пользу [из] тех [идей существования алая-виджняны и т. д.], а затем уже понимающие неложно идеи Писания сами отвергнут их. Поэтому возникает только польза, а вред – нет.

Как говорит [в «Четырехсотенной»] Арьядэва:

Кто чему-то радуется[214],
Тот должен сначала исследовать то, [чему радуется].
Подверженный чувствам [симпатии и антипатии]
Никоим образом не является сосудом высшего Учения.

Для осуществления введения вначале не только объясняют алая-виджняну, но [говорят и другое. Так,]

44) Будда, хотя и лишен взгляда на совокупность разрушимого,
Говорит: «Я» и «Мое». Подобно этому,
Хотя вещи и не имеют собственного бытия,
[Он] в условном смысле[215] указывает: «существуют».

Хотя [Будда], отвергнув все «взгляды на совокупность разрушимого», и избавился от восприятия «я» и восприятия «моего», но говорит: «Я» и «Мое»[216]. [Это] является средством, [применяемым] для того, чтобы [Учение] было понято миром. Подобно тому, как говорит: «Я» и «Мое», Бхагаван также называет вещи существующими, хотя они и не имеют собственного бытия. [Это] является средством, [применяемым для того, чтобы Учение было] понято миром. Поэтому [о вещах] и говорится, как о существующих. Так, в стихах, [посвященных проблеме] соответствия [и относящихся к буддийской] школе Восточной Горы – Пурвашайла[217], говорится: