Введение в Новый Завет Том II

В Иак 1:1 сдержится вступительная формула, но там нет сведений об авторе, развернутых приветствий и какого бы то ни было сходства с заключительной формулой[663]. В тексте есть указания на некоторые элементы церковной жизни, например, собрания в синагоге, где присутствуют как богатые, так и бедные, и структура церкви, в рамках которой определенные люди становятся учителями или пресвитерами. Но здесь нет никаких конкретных сведений об адресатах. Таким образом, можно сказать, что Иак ближе к посланию, чем к письму по классификации Дайссмана (см. главу 15), хотя как мы уже видели, эта классификация не применима для многих видов писем. Некоторые интерпретаторы утверждают, что Иак не предназначалось конкретной группе людей, а просто представляло собой разрозненное собрание этических наставлений, подходящих для всех. Эта интерпретация, однако, не учитывает контекста и особых акцентов этих наставлений. Например, как уже указывалось выше, обращение к «Двенадцати коленам в рассеянии» вкупе с содержанием предполагает некую ветвь христиан, оставшихся в значительной степени верными наследию Израиля, и не настолько «либеральных», как христиане еврейского/языческого происхождения (например, последователи Павла), отказавшиеся от многих установлений Закона. Другими словами, это были христиане того типа, представителем которого был исторический Иаков, брат Господа. Многие возражают, что если бы это было так, то в Иак говорилось бы и о правилах питания или еврейских праздниках и тому подобном. Однако это возражение справедливо только в том случае, если Иак было обращено к тем, кто ничего из вышеперечисленного не соблюдал. То, что Иак хранит молчание по этому поводу, а также одобрительный тон послания, свидетельствуют о том, что адресаты придерживались того же мнения по этим вопросам, что и автор. Таким образом, они нуждались в увещеваниях не по вопросам вероучения, а только в том отношении, в котором они подвергались губительному влиянию окружающего общества (несправедливая пристрастность, предпочтение богатых) и искаженной доктрины Павла (вера, а не дела). Это приобретает смысл, если Иак было послано из Иерусалима или Палестины и предназначалось конкретно для тех последователей церкви, которые были обращены миссионерами из Иерусалима или были под их влиянием. То, насколько это вероятно, мы будем обсуждать в следующем подразделе.

Какие жанры и стили можно выделить в Иак? Собрание этических высказываний и наставлений, часто имеющих гномическую форму или форму пословиц, и выдержанных в строгом назидательном тоне, напоминает по содержанию и стилю весь корпус ветхозаветной литературы Премудрости,[664] как уже указывалось в разделе «Общий анализ». После окончания периода Ветхого Завета еврейская тема премудрости была продолжена как на греческом языке (например, «Высказывания Псевдофоциклида»[665], вероятно, написанные неким сильно эллинизированным евреем после 100 года до н. э.), так и на еврейском (например, «Пирке Авот», собрание, созданное до 200 года н. э.). Греко–римские философы (Эпиктет, Плутарх, Сенека) также писали этические трактаты[666], и в некоторых группах высказываний Иак совпадает во взглядах и ощущениях с теми, которые можно найти у этих авторов (но см. сноску 21 выше). Что касается христианского влияния, Иисус время от времени выступал в роли мудреца, как это можно видеть в своде учения Q, сохранившегося в Мф и Лк. Выше мы видели, как близок Иак к Мф именно в этом отношении. Помимо верности Дидахе, учению Иисуса, в Иак также ясно виден сильный эсхатологический компонент, с типичным для раннего христианства ожиданием второго пришествия (5:7–9). В сочинениях Павла тоже были элементы нравственной философии/ учения (часто в императивном разделе писем), но Иак целиком состоит из них. Если, развив христологию почти до уровня учения, НЗ сильно отличается от Писания и философии Израиля и, тем более, от греко–римской литературы, то Иак своим последовательным вниманием к этике наводит на мысль о преемственности по отношению к традиции Израиля и могло встретить одобрение также и у многих нехристиан.