Введение в Новый Завет

Цель написания Евангелия, как объясняет это сам евангелист (Ин. 20, 31), заключается в том, чтобы показать, что Иисус есть Мессия, воплощенный Сын и Слово Божие, и что с верою в Него люди получают жизнь вечную («Сие же написано, дабы вы уверовали, что Иисус есть Христос, Сын Божий, и, веруя, имели жизнь во имя Его»). Кроме этой центральной цели евангелист местами преследует и некоторые частные цели, как, например: а) полемика с ересью докетов (Керинф), для которой Иоанн подчеркивает действительность воплощения Сына Божия; б) привлечение оставшихся учеников Иоанна Крестителя в объятия Церкви: эта цель достигается напоминанием того факта, что сам их учитель, Иоанн Предтеча, неоднократно исповедовал, что он не Мессия, а только свидетельствует о Мессии (Ин. 1, 19 и след.); в) отметить враждебность иудеев, которые, притом что изучают Ветхий Завет, не видят его исполнения во Христе; г) указать превосходство возлюбленного ученика перед апостолом Петром, для того чтобы исправить взгляды некоторых кругов на место, которое занимает святой Петр в синоптическом предании (Ἀγουρίδης); д) обоснование таинств Церкви в их смысловой связи с определенными событиями из жизни Спасителя, а также перенос прежнего эсхатологического акцента к настоящей жизни церковных таинств как предвкушению будущего (Cullmann).

9.6. Проблемы критики текста четвертого Евангелия

1. Зачало «о женщине, взятой в прелюбодеянии» (Ин. 7, 53 — 8, 11) отсутствует в некоторых унциальных кодексах Нового Завета, его нет также во многих минускульных рукописях, в сирийских переводах, в некоторых древних латинских и коптских рукописях; этот текст был неизвестен также многим греческим и латинским отцам Церкви. В некоторых рукописях этот отрывок помещен в конце Евангелия от Иоанна, а в других даже в Евангелии от Луки после 21, 38. С точки зрения лексики и мировоззрения это зачало действительно ближе к синоптическим Евангелиям. Никто не сомневается в принадлежности этого повествования древнему Преданию Церкви. Но в то же время нельзя утверждать, что оно с самого начала находилось в том самом месте Евангелия от Иоанна. Возможно, что оно было помещено здесь по связи со словами Спасителя «Я не сужу никого» (Ин. 8, 15) или из-за сходства этого отрывка с тем духом любви, которым отличается четвертое Евангелие. «Хотя это зачало и ошибочно было включено в четвертое Евангелие, — замечает Иоаннидис, — мы тем не менее весьма благодарны этой ошибке, ибо по вдохновению свыше был сохранен этот многоценный бисер из неписанного предания наставлений Господних»[100].

2. Что касается содержания стиха в Евангелии от Иоанна (5, 4: «ибо Ангел Господень по временам сходил в купальню и возмущал воду, и кто первый входил [в нее] по возмущении воды, тот выздоравливал, какою бы ни был одержим болезнью»), который отсутствует во многих древних рукописях, то в настоящее время мало кто из исследователей признаёт его подлинность. Это место считают позднейшей припиской, сделанной для объяснения стиха 7-го. Впрочем, в церковном тексте Евангелия от Иоанна стих 5, 4 засвидетельствован с очень раннего времени, был известен уже святителю Иоанну Златоусту и другим толкователям.

3. Главу 21 Евангелия от Иоанна многие считают «припиской» или «примечанием», которое было добавлено к тексту уже после написания Евангелия либо самим апостолом Иоанном (Агуридис, епископ Кассиан), либо кем-то из учеников апостола (большинство современных исследователей и из греческих Иоаннидис), либо неким редактором (Бультман), либо самой Церковью. В любом случае это произошло прежде издания и распространения Евангелия, поскольку 21-я глава есть во всех древних рукописях. Стиль и лексика 21-й главы очень близки к остальному содержанию Евангелия, хотя и в этом отношении некоторые моменты вызывают настороженность. Вопреки обыкновению четвертого евангелиста, апостолы Иаков и Иоанн впервые называются здесь «сынами Зеведеевыми» (21, 2), явление воскресшего Христа происходит в Галилее (21, 3 и след.). Некоторые исследователи полагают, что Ин. 21, 23 предполагает смерть любимого ученика как уже совершившийся факт. Множественное число в стихе 24 («и знаем, что истинно свидетельство его») вряд ли могло выйти из-под пера апостола: скорее здесь следует видеть выражение веры Церкви и ее свидетельство о евангелисте. В любом случае более удачным завершением Евангелия от Иоанна были бы последние стихи 20-й главы. И те, кто считает, что сам апостол Иоанн Богослов добавил позднее 21-ю главу, относят стихи 24–25 его ученикам. Думается, что при том постоянном присутствии Церкви на протяжении всего Евангелия от Иоанна вполне возможно и ее свидетельство в 21-й главе, которая была добавлена к основному тексту Евангелия. Множественное число 24-го стиха является филологическим подтверждением этому.