Введение в общую теорию языковых моделей

При этом, однако, необходимо учитывать то, что обычно не учитывается в тех случаях, когда заходит речь о совместимости, неоднородности и релевантности[14]. Когда мы говорим о совместимости и несовместимости, а также об однородности и неоднородности и, наконец, о релевантности и нерелевантности, мы оперируем здесь не с такими категориями, которые были бы метафизически-разрозненными и друг в отношении друга дискретными, но с такими, которые в реальной речи постепенно и незаметно переходят друг в друга и в пределе сливаются в один континуум. Указанные три пары понятий являются теми тремя парами полярностей, внутри которых возможны какие угодно мелкие и едва заметные переходы. Мягкость, напр., несовместима с твердостью. Но мягкость и твердость являются здесь только полярными признаками, только предельными обобщениями. На самом же деле существует самая разнообразная степень мягкости, т.е. самая разнообразная степень перехода от мягкости к твердости и бесконечное число промежуточных звеньев между мягкостью и твердостью.

Это обстоятельство нисколько не должно мешать понятию членораздельности, о котором мы сказали выше. Звуки человеческой речи действительно членораздельны, но раздельность эта – не метафизическая, а диалектическая. Если брать языки всего земного шара, то в них всегда найдется такое промежуточное звено, которое нам приходится помещать между двумя признаками, объявленными как несовместимые. То, что мы считаем раздельными и несовместимыми признаками есть только узловые пункты на общей линии непрерывного становления и самих звуков и их отдельных признаков. От наличия такого рода становления структурная членораздельность речи не только не проигрывает, но, наоборот, становится еще более яркой. Здесь, как и везде, осуществляется та диалектика прерывности и непрерывности, которая достаточно хорошо продумана в нашей общей философии равно как и в нашей общей математике.

Итог

Теперь мы можем подвести итог всему сказанному о фонеме или, другими словами, дать ее определение как модели. Фонема есть любая совокупность (или множество) релевантных неоднородных признаков, соотнесенных с тем или другим звукам речи и образующих собою его смысловую картину, заново организованную на другом субстрате.

Представитель традиционного школьного языкознания в этом случае просто говорит о том, что каждый звук речи обладает известными признаками; тут же дается и перечисление этих признаков. Представитель математической лингвистики тоже исходит из существующей и единственно возможной основной совокупности звуков данного естественного языка в известный его период и тоже перечисляет признаки этих звуков. Но в то время как традиционное языкознание остается только на этой простой элементарной позиции по отношению к звукам речи, математическая лингвистика хочет понять эти звуки речи структурно. И в этом ее единственное, но зато огромное преимущество в сравнении с традиционным школьным языкознанием. Это становится еще виднее, когда от простого определения фонемы как звуковой модели мы перейдем к вопросам о взаимодействии этих фонем и к их классификации. Однако, прежде чем перейти к этому, рассмотрим еще один существенный момент фонемы как модели.

Фонема, фонемоид и физико-физиолого-психологический субстрат

Традиционное языкознание обычно не употребляет названных здесь терминов, но, несомненно, по крайней мере, в том или ином виде пользуется соответствующими понятиями. В самом деле, уже с первых уроков по языку мы начинаем понимать, что очень многие слова пишутся вовсе не так, как они произносятся, и что для орфографии, как бы она ни была условна, всегда имеются те или иные исторические или теоретические основания. Мы, например, приветствуем друг друга, говоря «доброго дня». Однако с точки зрения непосредственного слышания нужно было бы писать не «доброго», но «добрава», причем тут нужно было бы писать даже не «добрава», но употреблять какие-нибудь другие знаки вместо «а», поскольку тут мы вовсе не произносим обыкновенного и настоящего «а». Спрашивается: является ли это «а», или, вернее, это редуцированное «о» в двух последних слогах данного слова действительно фонемой или чем-нибудь другим? Если это «а» в данном случае есть фонема, то что же такое то «о», которое мы здесь пишем? Возникает весьма существенная путаница, которую можно устранить только путем введения нового термина.