Введение в прикладную психологию внимания

Кстати, и думать мы по-настоящему не научились, в первую очередь потому, что не умеем использовать внимание. Но чтобы это стало очевидным, надо понять, как работает внимание.

«Отношение нашего внимания к настоящим впечатлениям точно такое же, как и к следам бывших впечатлений. “Если, – говорит Фехнер, – мы хотим представить себе виденный нами предмет в воспоминании, то ощущаем такое же напряжение внимания, как и тогда, когда хотим рассмотреть предмет нам предстоящий”. В органе чувств, к которому имеет отношение представленный нами образ, мы испытываем то же утомление, какое испытывается в нем и при прямом действии предмета”». (Там же)

Иначе говоря, если мы вспоминаем какое-то событие, ярко его переживая, наши уши и в переживании слушают, а глаза смотрят, как если бы это была настоящая жизнь. Кто-то во мне рассматривает то, что я для него добываю с помощью моих телесных возможностей и ума. И ему все равно, что рассматривать: действительный предмет, как он воспринимается с помощью органов чувств, или образы этого предмета, хранящиеся в сознании.

Но еще важнее, что ему все равно, на что направлять внимание: и впечатления, поступающие от органов чувств, и образы моей памяти, и образы, с помощью которых думает разум, для него совершенно одной природы – это все отражение мира, созданное сознанием.

«Наблюдение это совершенно верно и очень объяснимо, так как, представляя воображаемый предмет, мы заставляем работать наши нервы, как они работали при принятии впечатления от того же предмета. Следовательно, все, что мы говорим об отношении внимания к впечатлениям, применимо и к отношению внимания к следам впечатлений» (Там же. С. 210–211)

Да, это первое и очевидное: вниманию все равно, на что быть направленным – на впечатления из внешнего мира или на образы, составляющие мир внутренний. Не менее очевидно и то, что это столь же безразлично и для того, кто направляет внимание, – для его хозяина. Поэтому люди способны уходить в миры грез, сбегая от внешнего мира с помощью искусства, наркотиков или сумасшествий.

Но не менее важно и то, что тело тоже всецело предано этому хозяину внимания и охотно принимается обслуживать его желания с помощью своей нервной системы. Оно напрягает органы чувств, чтобы слышать и видеть происходящее в воспоминании. Оно даже утомляется от этой работы…

Такое впечатление, что будь тело способно, оно бы бросило свой телесный мир и перешло в иное, духовное состояние, лишь бы быть со своим хозяином и обслуживать его желания всем, на что способно.

Глава 6. Внутренняя сторона внимания

Как я уже рассказывал, Ушинский ввел деление внимания на внешнюю и внутреннюю стороны, которое не кажется мне обоснованным. Точнее, мне не кажутся верными эти названия, хотя внимание определенно можно описывать с разных сторон. Судите сами:

«До сих пор мы говорили только о внешней стороне внимания; теперь следует обратиться к его внутренней стороне, и задать себе вопрос: к чему мы особенно внимательны и к чему невнимательны?» (Ушинский. С. 211)

Этот вопрос еще надо понять, поскольку для каждого он решается по-разному. Иными словами, у каждого свои личные причины быть к чему-то внимательным. Ушинский же в данном случае не совсем самостоятелен – он следует за теми предпочтениями, что были у физиологов и психологов, а те очень хотели найти физиологические объяснения и подобных вещей. Поэтому он начинает с пересказа чужих взглядов:

«Мы более внимательны, – говорит теория Бенеке, – когда к новому впечатлению приливают в большом количестве следы однородные, которые мы уже имеем» (Там же)

О чем идет речь? Эти «следы» могут быть либо образами, либо впечатлениями, еще не ставшими образами. Поскольку речь идет о «притекающих следах», вероятно, прямо в этот миг происходит восприятие, то есть поступают впечатления.