Введение в психологию

Самодвижение, понимаемое в диалектико-материалистическом смысле, означает, во-первых, признание изначального внутреннего источника движения и развития и, во-вторых, понимание развития как перехода количественных изменений в качественные, с образованием все новых и новых форм природы и их свойств. В этом смысле самодвижение как одно из основных свойств материи освобождает от необходимости искать причинную связь для всего существующего вне мира и выстраивает в единый эволюционный ряд качественно разные формы материи; каждая из них происходит из предшествующей, но уже не может быть сведена к ней.

Впервые проведенное Лениным четкое диалектико-материалистическое определение понятия материи требует (не философского, а конкретно-научного) пересмотра сопряженных понятий «физическое», «идеальное», «психическое» и прежде всего тех признаков различения «души и тела», которые вне диалектического материализма и по сей день служат теоретическим обоснованием дуализма.

Декарту принадлежит (в исторической ретроспективе сомнительная, а в наше время уже, бесспорно, отрицательная) честь указания четких признаков такого дуализма. Он считал различительными признаками: для тела — «протяжение», а для души — «мышление» (в смысле ощущения, переживания, сознавания самого психического процесса). Когда тело, сведенное к протяжению, непосредственно сопоставляется с ощущением, переживанием, они выглядят настолько разнородными, что собственно лишены даже основания для сравнения. При таком сопоставлении о связи между ними, о переходе одного в другое нельзя ограничиться признанием: «не знаем», но приходится сказать «и никогда не узнаем!» (что и сказал в нашумевшей в свое время (1882) речи Э. Дю-Буа Раймон [33], впрочем, не сказав этим ничего принципиально нового). И пока сохраняется такое различение «психического и физического», пропасть между ними представляется абсолютной, непреодолимой [34].

Но дело в том, что сведение материального к телесному, а телесного — к протяжению, с одной стороны, и сведение психического — к ощущению (своей психической деятельности) — с другой, принципиально ошибочны.

Материя существует в пространстве и времени, но этими свойствами вовсе не исчерпывается. Уже само движение есть нечто принципиально новое. Оно говорит о «внутреннем противоречии», которое предполагает некое строениеи взаимодействие частей, которое тоже совершается в пространстве и времени, но никак не сводится к ним. С точки зрения диалектического и исторического материализма материальное вообще не ограничивается физическим и, естественно, не все формы материальной действительности характеризуются физическими мерами. Так, например, производственные отношения людей во всяком человеческом обществе материальны в самом строгом диалек-тико-материалистическом смысле: они существуют в определенном обществе и, вместе с ним, в определенном пространстве и времени, но мерами длины и времени производственные отношения не измеряются. Спросить об этих отношениях «какой они толщины» так же нелепо, как задать этот вопрос о желании или радости, о понятии или представлении (как это делают представители идеалистического понимания психики). Политико-экономические характеристики вещей — например, товар, рента, меновая или прибавочная стоимость — в системе товарного производства так тесно связаны с природными свойствами вещей, что начинают представляться такими же естественными их свойствами. Потребовался гениальный анализ К. Маркса, чтобы разоблачить этот «товарный фетишизм» [35]. Но экономические характеристики вещей и в самом деле материальны — они существуют в пространстве и времени определенного общества и не зависят от их понимания людьми, а, наоборот, определяют это понимание. В товарном обществе эти свойства материальные, но не физические, и поэтому тоже не измеряются ни метрами, ни часами; хотя меновая стоимость товара определяется общественно необходимым временем егопроизводства, но именно временем его производства в данном обществе, а не астрономическим временем самим по себе.

Что касается ощущения своей психической деятельности, то для современной психологии уже не секрет, что оно является продуктом самонаблюдения, а самонаблюдение — продуктом общественного воспитания. В любом обществе каждого его члена с рождения учат следовать определенным образцам и правилам, а потом, когда они уже усвоены, самому следить за этим. Вследствие этого, когда обращаются к самонаблюдению, то всегда обнаруживают такое «переживание себя», но понятное лишь в той мере, в какой такое самонаблюдение воспитывалось и уже сложилось. Известно, что по мере упражнения самонаблюдение совершенствуется, и то, что раньше не испытывалось, начинает испытываться. Но многое в душевной жизни так и остается за пределами самонаблюдения, не замечается, хотя несомненно участвует в качестве отражения объективной ситуации и текущего процесса (например, в процессах мышления, «чувстве языка», технической интуиции и т. п.).