Введение в психологию

Другой путь предполагает, что человек сложен и не может быть описан одной формулой, как нельзя вывести из одной формулы всю физику. Что длительный путь познания человека – только начинается. Что памятные неудачи известных экспериментов над человеком имеют такое же объяснение, как и всякие опыты без достаточной информации. И что цели, касающиеся человека и общества, могут быть достигнуты, если вы о них достаточно знаете. (Но, конечно, прежде всего у вас должны быть цели). Для этого пути тоже нужна вера. Гораздо больше веры.

Структура личности

1.Уровни достоверности.

Крутым поворотом в понимании человека были открытия Фрейда, получившие широкую известность в начале этого века, особенно в двадцатые годы. Споры вокруг имени Фрейда все еще продолжаются в некоторых общественных средах. Особенно комическое впечатление производят интеллигенты, обычно преклоняющиеся перед общим мнением, но по своему провинциальному положению не осведомленные о статусе Фрейда; от них можно услышать слово «фрейдизм», употребленное с тем же пугливым недоверием, как в 18-ом веке говорили «ньютонианство».

Как мы уже видели, враждебное отношение к научному открытию пропорционально его новизне. Из этого правила исключаются лишь те авторы, достижения которых совсем непонятны публике. Выводы, к которым пришел Фрейд, были ошеломляюще непривычны и вдобавок относились к человеку, а потому считались понятными. Они были встречены с крайней неприязнью. До этого нам нет дела; вопрос в том, насколько они достоверны. Вряд ли что-нибудь компрометирует популярную литературу больше, чем смешение уровней достоверности. Читателю сообщают о жизни на Марсе в таких выражениях, как будто эта сказка еще принимается всерьез; телепатия и футурология также предлагаются в научной упаковке. Некритическое чтение работ Фрейда (в безграмотных переводах двадцатых годов) может привести современного читателя в замешательство. Прежде всего, Фрейд пользовался повседневным (не «научным») языком. Мы привыкли к «научному» изложению, для которого в каждом случае изобретается специальная терминология. Но у Фрейда не было такой терминологии, потому что предмет его исследования был совершенно новым (для науки). Врач по образованию, он мог до известной степени обходиться языком медиков, пока речь шла об описании неврозов. Но чем дальше (и глубже) он уходил от своего исходного пункта, тем меньше можно было пользоваться терминологией врачей, впрочем, довольно архаической. Для описания новых понятий Фрейд создавал свои термины, употребляя для этого слова обиходного, иногда «философского», а иногда просто латинского языка. Поскольку такие слова имеют еще и другой, первоначальный смысл, этого уже достаточно для недоразумения. Конечно, таким же способом создаются все научные термины; но физический термин «энергия» не вызывает у Вас ассоциаций («энергичный мужчина»), а «рассеяние» не связывается с рассеянностью. Лучше всего термины вроде «энтропии», не вызывающие в нашем уме никаких привычных представлений; но все это не страшно, раз уже известно, что термины относятся к физике.

Если же предметом изучения является человек, то условное значение терминов угрожающим образом переплетается с их ненаучным подтекстом. Эта угроза касается также и ученых, если они не обладают культурой формального мышления. Когда же предмет излагается для общей публики, иллюзии понимания и комедии псевдопонимания становятся общим правилом. «Подсознание», «libido», «эдипов комплекс» и т.п. становятся штампами обиходного языка (особенно на Западе, где психоанализ давно популярен) и, в свою очередь, заслуживают исследования – уже как социальное явление.

После Фрейда было положено много усилий для уточнения понятий психоанализа. К сожалению, культура мышления людей, которые этим занимались, часто оставляла желать лучшего. Огромная популярность и огромная доходность профессии (психоаналитики, как правило занимаются врачебной практикой) породила необозримую литературу, почти столь же дурнопахнущую в научном отношении, как пресловутая «социология». Поэтому все уровни достоверности, все термины и все их мыслимые значения до сих пор смешиваются. Так будет до тех пор, пока некий подвижник не напишет строго логический трактат по психоанализу, заменив все «живые» слова точным символизмом. Это и случится, но не скоро. Пока же, напротив, обилие ученых терминов в интересующей нас области служит безошибочным признаком шарлатанства. Итак, будем осторожны в толковании слов! Не будем понимать их слишком буквально, даже у самого Фрейда, кстати, не обладавшего способностью к четкому изложению. Постараемся понять, чтo он пытался выразить своим тяжеловесным стилем.