Конкуренция между людьми есть непременное условие прогресса общества и человеческого счастья. Люди различны по своим природным задаткам и способностям. Эти различия проявляются и в социальной сфере. В обществе, как и в природе, идет естественный отбор. Выживают наиболее приспособленные. Обеспечивая каждому свободу, необходимую для возможно полного его развития, мы тем самым содействуем сохранению наиболее жизнеспособных особей человеческого рода. Поэтому устранение людей ни на что не пригодных закономерно. Искусственное приостановление этого процесса только снизило бы интеллектуальный и моральный потенциал общества. Борьба за существование между отдельными индивидами, народами и странами есть основное условие прогресса.
В то же время Спенсер ограничивает эту конкуренцию определенными правовыми и моральными рамками. В частности, он полагает, что государство не может полностью отказаться от насилия при защите прав своих граждан, хотя чрезмерное применение насилия в обществе делает социальную систему непрочной. Степень же свободы и самоуправления в обществе зависит от степени развития в личности нравственного чувства, т. е. ее способности придерживаться по отношению к людям тех самых принципов, которые она хотела бы видеть применяемыми к ней самой.
В ранний период своей научной деятельности Спенсер признавал также справедливыми притязания каждого гражданина не только на свет, воздух и проточные воды, но и на землю. Позднее он полагал, что каждому человеку должны принадлежать плоды его труда, признавал за рабочим право преследовать хозяина в судебном порядке, если тот плохо выполняет свои обязанности, не заботится о здоровье рабочих, подвергая его чрезмерному риску и т. п.
Будучи поборником индивидуальной свободы, которую он защищал от посягательств как со стороны государства, так и любых профессиональных или иных объединений, Спенсер одновременно был решительным проповедником альтруизма. Он рассматривал его как единственное средство примирить дальнейшее существование общества, построенного на началах индивидуализма, с повышением материального и духовного благосостояния народных масс.
С учетом сказанного, неудивительно, что Спенсер резко отрицательно относится к социалистическим идеям, широко распространявшимся в то время. Он считал, что социализм как общественный строй не стирает различий в обществе, а создает условия для нового разделения на классы. В своем реальном воплощении он может быть только бюрократическим социализмом, подавляющим личность. Бюрократия же, укрепив свою власть, превращается в некую особую аристократию, эксплуатирующую массу. Он связывает с быстрым проникновением идеи государственного социализма в законодательство развитых стран Европы понятие «грядущее рабство». [Спенсер. Грядущее рабство. Электронный ресурс; Спенсер. 1999, с. 1360–1384].
Этот прогноз был до известной степени оправдан дальнейшими событиями в России и Восточной Европе (страны «социалистического лагеря»).
Исходя из идеи эволюции, Спенсер предполагал неизбежность изменений в обществе. Однако он считал, что эти изменения должны быть постепенными, хотя и необратимыми. В этом отношении любопытны его советы, которые он давал японским политическим деятелям после революции Мэйдзи. Он советовал прививать «новые порядки по возможности к уже существующим, … чтобы не было резкого перехода от старых форм к новым, а одно лишь видоизменение прежних, все более и более широкое» [Ковалевский. 1997. Т. 1, с. 226]. В частности, он советовал при переходе от деспотического правления к конституционными использовать старинную систему семейной организации японцев, где старший в роде мужчина сосредоточивает в своих руках всю власть. При этом избираемый орган, в который вошли бы представители патриархов, на первых порах имел бы только совещательный голос, указывая на имеющиеся недостатки в управлении. Лишь после нескольких поколений можно было бы дать этим представителям законодательную власть [Ковалевский. 1997. Т. 1, с. 227]. В целом он считал, что введение новых и прогрессивных общественных учреждений должно быть обусловлено большей или меньшей подготовленностью народа к переходу к новым формам общественной жизни.
Во-первых, речь идет об уподоблении общества живому организму. В настоящее время идеи органической школы не пользуются широким признанием, однако, по мнению автора книги, они весьма перспективны. Общество, конечно, не природный организм. Но живые существа, биосферу и общество можно рассматривать как