Введение в Ветхий Завет Канон и христианское воображение

Подобный анализ жанров показывает, что мы имеем дело с очень изощренным художественным произведением, никак не связанным с каким–либо конкретным историческим контекстом и предлагающим собственное смелое решение труднейших религиозных вопросов. Книга Иова — не «повседневное» чтение верующих, но художественный текст, идеально подходящий для чтения в периоды глубоких религиозных или жизненных кризисов. Читая этот текст, мы понимаем, что «драматург», осуществляя свой замысел, не начинал «с нуля», но черпал вдохновение в уже устоявшейся культурной традиции, обращаясь к близким Книге Иова произведениям, распространенным по всему Ближнему Востоку.

Смысловой центр Книги Иова — пространный поэтический фрагмент, охватывающий главы 3:1–42:6. Он представляет собой спор, состоящий из двух частей, объединенных пространным монологом в главах 29–31. Две части спора включают несколько диалогов, в которых затрагиваются самые сложные вопросы веры. Традиционно основной темой Книги Иова считается «проблема зла», или «проблема теодицеи», однако с самого начала следует отметить, что в данном случае мы имеем дело не с умозрительными рассуждениями, но с конкретными, очень глубокими религиозными и моральными переживаниями, истоки которых находятся в традиции Торы (а именно — девтерономической) и литературы премудрости (прежде всего в Книге Притчей).

Первая часть диалога — разговоры Иова с тремя его друзьями, Елифазом, Вилдадом и Софаром, представляющими древние, устоявшиеся, традиционные религиозные взгляды. Главы 3–27 содержат не «спор» как таковой, скорее несколько речей, произносимых то Иовом, то его друзьями. При этом речи напрямую не связаны друг с другом, хотя темы их близки. Композиционно эта часть выстроена так, что речи Иова перемежаются с речами трех его друзей:

Эти шесть речей образуют один «цикл», повторенный затем еще дважды, хотя третий цикл остается незавершенным.

Иов и его друзья говорят друг за другом. Иов делится своим беспокойством и разочарованием, переживаемым им. Несмотря на безусловное следование законам Бога, он сильно страдает, не понимая, почему. Он говорит о непостижимой взаимосвязи между послушанием и страданием, взаимосвязи, которая не вмещается в рамки традиционных религиозных представлений евреев. Иов решительно настаивает на своей невиновности, но гораздо больше его заботят причины собственного страдания, поскольку он сам, как и его друзья, исходили из того, что причиной страдания может быть только вина.

Речи Иова исполнены страсти, но вместе с тем они художественно выстроены. Его друзья не просто стараются повлиять на него, но пересказывают основные принципы традиционных представлений о Завете и премудрости: мир управляется Богом, который всегда верен, награждает за послушание и наказывает за непослушание. Согласно безупречной логике трех друзей, единственной причиной страданий Иова может быть его непослушание. В значительной мере Иов и сам исходит из той же посылки, однако он настаивает на праве знать, в чем он виноват. Разумеется, его друзья не могут ответить на этот вопрос, поскольку не знают ответа. Таким образом, диалог сводится к обсуждению неразрешимого противоречия между живой реальностью и традиционными ее объяснениями, обладающими некой внутренней логикой, но никак не связанными с реальностью. Последовательность позиции Иова заключается в верности собственной живой реальности, в нежелании уступить «ортодоксии» или защитить репутацию Бога (см. 4:6; 27:5; 31:6). Честный Иов желает знать правду о своей жизни даже в том случае, если эта правда окажется в противоречии с традиционными объяснениями, поскольку считает эти объяснения недостаточными, если не лживыми.