Вверх по реке

Мы долго шли по длинному, хорошо укреплённому тоннелю. Копали его гномы и полурослики — народ основательный. А вот по подкопам и галереям работы гоблинов ходить страшно: кажется, что они в любой момент завалятся тебе не голову, настолько небрежно всё сделано. Никаких осветительных приборов тут не было — для высоких инспекций вешали лампы, однако мы обходились без них. Тоннель почти идеально прямой — не заблудимся. Несколько рудничных ламп, сделанных из снарядных гильз, висели в самом конце, освещая группу чумазых полуросликов. Эггарт среди них оказался самым чистым — собственно, так я его и узнал.

— Командир, — радостно заявил он, — всё даже лучше, чем мы думали.

Он жестом подозвал нас к самой стене тоннеля — той, что отделяла нас от вражеских позиций.

— Послушайте, — с заговорщицким видом произнёс полурослик.

Ждать чего бы то ни было пришлось несколько минут. Миллер уже начал проявлять нетерпение, а оба штурмовика, не знакомые с нашими методами работы, вообще поглядывали с удивлением. Наверное, подумали, что чокнутые разведчики окончательно посходили с ума.

Однако наше ожидание не оказалось напрасным. Вскоре стена тоннеля начала слегка вибрировать, а на полу под нашими ногами запрыгали мелкие камушки и прочий мусор.

— За этой стеной железная дорога — ветка, что идёт к одному из фортов, к какому — не скажу, — без особой нужды объяснил нам Эггарт. — Сейчас по ней повезли новую порцию снарядов для орудий.

— С какой периодичностью ходят поезда? — спросил у него Миллер.

— Дрезины, — снова без надобности поправил его Эггарт, похоже, из чистого желания досадить за то, что его не взяли в рейд, — для поездов там места мало будет. Четверть часа примерно.

— В среднем двенадцать с половиной минут, — поправил его педантичный гном — единственный представитель этого народа в группе. Издали его было не отличить от полуросликов, но теперь выдавала короткая, всклокоченная борода. Даже на фронте гномы не отказались от своих традиций, хотя бороды их часто становились настоящим рассадником вшей. — Дважды прошли с опережением — через десять минут. Один раз с опозданием, но и тогда до четверти часа не дотянули. Тринадцать с половиной минут, если быть точным.

— Значит, у вас восемь минут на то, чтобы пробить дыру в этой стенке, — заявил я, — достаточных размеров, чтобы могли пробраться мы. А после того, как мы окажемся на той стороне — заделать её обратно.

Рабочие не стали тратить время на слова — сразу принялись за дело. За это я уважаю полуросликов с гномами: они из тех, кто сразу берётся за кирку, а не сотрясает воздух. Гоблины в этом плане куда хуже: уж эти-то обожают трепаться по делу, и особенно, без.

Через семь с половиной минут мы стояли в другом тоннеле: куда более основательном, со стенами из бетона и узкоколейкой, проложенной под ногами. За нашими спинами сапёры споро маскировали пролом.

— Проверить оружие, — приказал я штурмовикам, хотя в этом не было никакой нужды, — и за мной.

Мы бодрой рысцой пустились по тоннелю, стараясь не обращать внимания на шпалы, уложенные, как обычно так, что по ним ходить очень неудобно. Вскоре пол под нашими ногами снова задрожал, рельсы чуть слышно зазвенели друг о друга. Никаких ответвлений или хотя бы технических ниш нам так и не встретилось, и я вскинул руку, останавливая отряд.

Придётся брать дрезину на абордаж — риск велик, но отступать уже просто некуда. Убежать от неё нам вряд ли удастся.

Выкрашенная в серый автодрезина ослепила нас светом мощных фар. Не знаю, заметили там кого или нет, но скорость не сбавили.

— Огонь! — выкрикнул я, первым нажимая на спусковой крючок.

Говорят, где-то уже появились автоматические винтовки, и ими даже вооружают отдельные гвардейские полки, что переформируют в столице. Нажимаешь на спуск — и она сама выдаёт короткую очередь в три патрона. Очень удобная штука, наверное. Но у нас были самозарядные карабины Г-99 — надёжные и компактные. Для подобного рейда лучше не придумать.

Пули застучали по кабине дрезины, раздался звон стекла. Палили мы почти вслепую, стараясь не попасть в фары. Битые окна никто не заметит, а вот если дрезина приедет с одной фарой придётся долго объясняться с теми, кто встретит нас, чтобы принять боеприпасы. Наградой нам стали несколько криков боли и ответные выстрелы — неприцельные, но шальные пули никого не щадят.

Само собой, тормозить никто не собирался.

— Граната! — закричал я, первым бросаясь ничком. Миллер со штурмовиками не отстали от меня.

Трюк простой, как полгульдена, но работает почти всегда. Никому не хочется наехать на гранату, особенно когда ты везёшь боеприпасы. Истошно заскрипели тормоза, из-под колёс дрезины посыпались снопы искр.

— Вперёд! — скомандовал я, подскакивая на ноги и прижимая приклад карабина к плечу.

Теперь мы стреляли по смутным фигурам в кабине дрезины — не самые удобные мишени, но всё лучше, чем вслепую палить. Они платили нам той же монетой: пули теперь рикошетили от стен и пола тоннеля куда ближе ко мне.

— Вперёд! Вперёд! Вперёд!